Утесы Бедлама

На подоконнике стоял кувшин с ледяным молоком. Рафаэль вылил его в один из бронзовых ковшей. Он замер на месте, держась за ручку, но затем взял полотенце, обмотал его вокруг руки и переставил ковш, который уже нагрелся, так как простоял в печи всю ночь. Я улыбнулся, радуясь больше, чем должен был.

– Четыре ложки, – сказал он, кивнув в сторону банки. – В нем уже есть сахар.

Рафаэль поставил свой кофе на стол, и пока напиток остывал, он начал ставить заклепки на кожаном одеянии маркайюк, которое я нашел на чердаке. Все заклепки были золотыми, но разных оттенков и формы: головы пум, листья, желуди. Хотя на столе тикали две лампы, Рафаэль работал медленно.

– Почему вы не сбежите? – спросил я. – Если он обвинит вас в убийстве…

– Он этого не сделает. Он знает, что я никого не убивал.

Снаружи между палатками горело несколько костров, но людей Мартеля нигде не было. Они установили свои палатки в ряд, чтобы закрывать друг друга от ветра. В одной из них горела лампа, в свете которой вырисовывался силуэт читающего мужчины.

Когда я сел за стол, Рафаэль посмотрел на меня так, словно собирался что-то сказать, но промолчал.

– Я забыл про пчел, – наконец признался он. – У нас есть пасека, для воска. Мне нужно вынуть соты, прежде чем мы уйдем. Вы поможете мне?

Я отставил чашку. В глубине души мне казалось, что я не должен оставаться с ним наедине в столь ранний час, когда солнце еще не вышло, раз я до сих пор не был уверен в том, что произошло с Клемом.

– Я ненавижу пчел, – признался Рафаэль, и я поверил ему. Он был слишком жестким и гордым, чтобы врать об этом.

– Сейчас, только надену сюртук.

Он завел механизмы в лампах и дал мне одну, когда я вернулся. Я убрал ее в карман, пока надевал шарф и застегивал пуговицы, но даже через плотную шерсть пыльца сияла. Рафаэль протянул мне свое ружье.

– Если я сделаю что-нибудь, что вам не понравится, пристрелите меня.

Ремень был гораздо старше ружья. Он был таким изношенным, что кожа смягчилась даже на прошитых краях. Я повесил ружье на плечо, и меня охватило странное чувство: спустя столько времени на ребра давил знакомый груз. Старые раны заныли.

Мы вышли во двор, и Рафаэль направился к скале, с которой открывался вид на деревню. Серебряные черепицы блестели в свете ламп. Узкий спуск в камнях вел на маленькую площадку. Места было немного, но оно было заполнено полезными вещами – опиумными маками, увядшими в снегу, травами для готовки, крепким кофейным деревом, посаженным сбоку, чтобы не загораживать проход, и ульем за ним. Рафаэль повесил лампу на стеклянный крючок в скале. Пчелы сонно ползали в улье. Казалось, они слились в один большой комок. Насекомые зашевелились, увидев свет.

– Почему кто-нибудь другой не займется ульем, раз вам это не нравится? – спросил я, когда Рафаэль поднял крышку. Пчелы загудели.

– Воск нужен для маркайюк и веревок. Это религия. – Он быстро убрал руки и продолжил: – Возьмите одну подставку и счистите с нее воск. Они не ужалят вас. Только не спешите.

– Они довольно милые, – сказал я, погладив большую пчелу костяшкой пальца. Она начала извиваться. Пчелы были глубокого рыжего цвета, с черными полосками. Откуда-то я знал, что у перуанских пчел не было жал, но они все равно могли укусить.

Рафаэль протянул мне пипетку.

– Сладкая вода, – пояснил он. – Вылейте ее в оставшиеся ячейки.

Он отошел в сторону, скрестив руки. Я провел ножом по сотам. Липкий мед не давал им быстро упасть, поэтому я успевал поймать соты в миску. В воздухе повисла тишина, и я не нарушал ее, ожидая, что Рафаэль признается, зачем на самом деле мы сюда пришли.

– Мартель – поставщик хинина, – наконец сказал он.

Я обернулся.

– Вы должны вернуться с нами в Асангаро. Скажите ему, что вы сдались и экспедиция того не стоит. Не спорьте с ним, не пытайтесь найти другого проводника. Люди, которых он привел, не собираются расчищать тропу. Тот путь никуда не ведет. Они взорвали его несколько лет назад. Мартель не злится на меня из-за смерти Маркхэма. Он злится на вас, потому что вы до сих пор живы. Он не поверил в вашу историю о кофе и с самого начала знал, зачем вы приехали. Он привел людей, чтобы найти вас, если вы сбежите. Они убьют вас.

– Это вы убили Клема? – снова спросил я.

– Нет.

Я почувствовал, что зашел в тупик.

– Но, если вы должны были убить нас обоих… зачем Мартель отправил вас с нами? Он мог отпустить нас одних, чтобы кто-то вроде Мануэля застрелил нас.

– Через лес можно пройти, – очень тихо ответил Рафаэль. – Люди выбирались живыми, с хинином. Я должен был убедить вас в том, что вы не справитесь. Или убедить вас вернуться, или пристрелить.

– Тогда зачем вы заставляли нас ждать? Зачем вы сказали, что есть обходной путь? Почему вы просто не разрешили нам пересечь границу…

– Я надеялся, что вы сдадитесь и уедете домой. – Рафаэль выдохнул. – Я пытался сохранить вам жизнь. Я разрешил вам отправить письмо Мартелю, потому что надеялся, что в ожидании его людей вы не уйдете в лес. У меня было несколько дней, чтобы запугать вас и отправить домой. Человек, который напал на вас… это я попросил его. Мне жаль.