Утесы Бедлама

Я улыбнулся. Рафаэль распахнул дверь в церковь и повернулся, чтобы помочь мне подняться. Я взял его за руку, и он втянул меня в комнату. Рукава моей рубашки замерзли и промокли от снега, который пришел из долины. Зубы болели из-за того, что я стиснул их слишком сильно. Я так и не решил, стоит ли доверять Рафаэлю. Но я слишком устал и замерз для разговоров, и в тот момент по крайней мере был благодарен ему за то, что он сделал мысль о похоронах более сносной. Он словно подставил свое плечо, разделив мою ношу.

22

Пока мы разговаривали, стоя у границы, я слышал звон и голоса вдалеке, но не придал им значения. Похоже, люди прибыли, когда я ушел к границе, потому что когда мы вернулись, на кухне и во дворе было не протолкнуться. Мартель откинулся на спинку стула и улыбнулся. Эрнандес и Киспе стояли рядом с ним, все еще в сюртуках. Через окно я увидел, как мужчины – их было десять или двенадцать – расчищали снег, чтобы разбить лагерь. Они уже развели костры для приготовления пищи с деловитой хозяйственностью людей, привыкших проходить по несколько миль после каждого приема пищи.

– А вот и вы, – воскликнул Мартель, встав. – Боже, мы приезжаем и узнаем, что мистер Маркхэм мертв, а вы двое ушли. Проклятая резальщица рассказывает безумные истории.

– Меня не было всего десять минут, – возразил я. – Рафаэль вернулся, когда я ушел.

Мартель улыбнулся.

– Вернулся откуда, мой дорогой? – спросил он у Рафаэля. – Именно в тот момент, когда один из членов экспедиции погибает и оказывается на твоем алтаре. Подумай об этом хорошенько.

– Я был в лесу. Я потерял день и ночь.

Должно быть, Мартель знал о его каталепсии, потому что не возразил.

– Что произошло с мистером Маркхэмом?

– Он ушел в лес прошлой ночью, – ответил я. – Его тело принесли примерно через час.

– Итак, Рафаэль. Ты убил его сам или велел кому-то сделать это?

– Нет. Просто я… я застыл на месте. Такое бывало раньше. Вы знаете.

На столе лежало оружие Мартеля – красивый револьвер с филигранью на рукоятке. Он взял его в руки, и я решил, что он просто хочет убрать его, но он ударил рукоятью Рафаэля по лицу.

– Не очень хорошо. Боюсь, я вынужден арестовать тебя. Мы возвращаемся в Асангаро.

– Я не думаю… – начал я. Я вмешался не потому, что был уверен в невиновности Рафаэля, а потому что меня передернуло от того, как он пошатнулся от удара. – Он бы убил и меня, если…

– В мире, в котором правит здравый смысл, – да. Но он не хотел убивать вас. Он сделал это, потому что мистер Маркхэм пересек границу, вот и все. Здесь это считается кощунством, и вы вряд ли видели странных религиозных фанатиков до того, как прибыли сюда. Но мы не можем уехать прямо сейчас. Мы только что пришли по реке. Киспе, проследи, чтобы он не убил кого-то еще. Если на той двери есть замок, воспользуйся им, – добавил Мартель, кивнув в сторону часовни.

– Он нужен мне для похорон, – заявил я.

– Значит, мы уедем сразу после них.

Наступил момент признаться ему во всем, но у меня не было сил говорить. Рафаэль выглядел так, словно вот-вот потеряет сознание, а я был уверен, что никто не подумает поднять его с пола. Он успел отвернуться как раз вовремя, чтобы не лишиться глаза. Мартель лишь поцарапал его скулу. Я не знал, было ли ему больно, но Рафаэль точно ощутил удар. Я взял его под локоть и вывел во двор, чтобы он приложил снег к лицу и не оставался рядом с Мартелем. Затем я отвел его в часовню, уложил рядом с трубами и накрыл одеялом, чтобы он согрелся. Киспе шел за нами, но держался на расстоянии. Он выглядел встревоженным, словно только что увидел, как мальчик кидался камнями в опасного зверя в зоопарке с хлипким ограждением.

– Я в порядке, – тихо сказал Рафаэль, но его голос был туманным.

– Вы ничего не чувствуете, не говорите ерунды. Лежите.

– Подождите. Гарри, не нужно…

– Я скоро вернусь. Попробую избавиться от Киспе.

Секунду я стоял рядом с ним. Сердце бешено стучало в груди. Я верил в его каталепсию. Я всегда легко верил в сказки.

Если история о каталепсии была ложью, Рафаэль тщательно ее продумал и поддерживал. В тот день он устал уже к шести часам вечера и лег спать в семь часов, хотя обычно ложился в полночь. Он встал в три часа утра: его внутренние часы серьезно сбились. В дверях не было замков, поэтому он спокойно прошел мимо Киспе, спавшего на стуле возле порога. Как и всегда, Рафаэль двигался бесшумно, но меня разбудила вода, булькающая в печи. Желая проверить, действительно ли он проснулся в столь ранний час, и узнать, всё ли в порядке, я спустился на кухню и налил чашку кипятка, пока он варил себе кофе. Увидев меня, Рафаэль протянул небольшую банку с коричневым порошком и маленькой ложкой. Он провел в лесу слишком много времени. Пыльца проникла в его кровь и теперь сияла в венах на запястьях.

– Какао, – пояснил он.

Я покачал головой.

– Говорят, это золотая пыль.

– Кто-то принес мне банку. Оно поможет вам заснуть.