Утоли мою месть, пуля

Врач пристально посмотрел на него, словно пытался угадать, чего еще можно ждать от прыткого пациента. По лицу Игоря Александровича легко читалось: «чего угодно», и хирург не ошибся.

– Меркушеву Риту к вам привозили? После того как ее муж из окна выкинул? К вам, к вам, не надо отпираться. – Илья не давал врачу открыть рот, выкладывал ему все, что узнал от неведомой зверушки по имени Женя.

Хирург недолго сидел с окаменевшим лицом, сдался и кивнул еле заметно.

– Мне нужно знать, где она сейчас. Ее адрес, – негромко попросил Илья. – Никто не узнает. Это очень важно. Для Риты в первую очередь.

– Вы толкаете меня на должностное преступление, – скучным голосом заговорил Игорь Александрович. – Личные данные наших пациентов не подлежат разглашению. Вы знаете наш контингент? Это не люди с улицы, это…

– Мутанты, – закончил за него Илья. – И вы сами это прекрасно знаете. Существа с одной извилиной, переходящей сразу в прямую кишку. А вы облагораживаете внешность этих простейших и берете за это нехилые деньги. В ваших профессиональных качествах я не сомневаюсь, упаси меня бог. Но вы уже совершили одно преступление – не донесли на меня в полицию, не сообщили о человеке с огнестрелом, хоть по должностной инструкции были обязаны это сделать. А все потому, что вам хорошо заплатили. Почему бы не совершить еще одно и тоже за деньги? Просто добавьте в счет господину с телевидения еще одну строку, обзовите ее как хотите. Но адрес Меркушевой Риты мне нужен сегодня же.

Крыть хирургу было нечем, он просто вышел из палаты, неслышно прикрыл за собой дверь. А вернулся уже вечером, после перевязки, после обеда и долгого сна, от которого Илья очнулся, едва услышал тихие шаги за дверью. Игорь Александрович вошел белой тенью в вечерний полумрак, включил свет и показал Илье распечатку.

– Дивноморск, Краснодарский край, – проговорил врач, усаживаясь на стул.

– Почему Краснодарский край, а не Швейцария? – не понял Илья. Врач протер ладонью залысины, пригладил остатки волос и ухватил себя кончиками пальцев за переносицу, отчего голос стал гнусавым.

– Молодой человек, вы просили меня узнать, куда выписали Меркушеву Маргариту, я вам ответил. Я не сам придумал, у меня на руках документы. Среднегорный переулок, дом четыре, квартира пятьдесят семь. Возможно, в Берне или Лозанне есть одноименная улица с упомянутым мной номером дома и квартирой, но мне об этом ничего не известно. Ее увезли в Дивноморск, оттуда она могла уехать куда угодно, в том числе и в вашу Швейцарию.

– Со сломанным позвоночником?

Врач молча положил листок на тумбочку, поднялся и вышел из палаты. Илья взял распечатку в руки, включил светильник над кроватью. «Меркушева Маргарита Александровна, двадцать семь лет. Оскольчатый перелом грудинного и поясничного отделов позвоночника, боли усиливаются при глубоком дыхании и кашле… Закрытый двухсторонний перелом нижней челюсти в области мыщелкового отростка слева и сорок второго – сорок третьего зубов справа со смещением отломков… Перелом ребер с повреждением органов грудной клетки…» Листок пришлось отложить. Сон пропал, Илья встал с кровати, поднял жалюзи и оперся ладонями о подоконник. В темноте красиво мерцали белыми и желтыми огнями фонарики в больничном саду, кружились вокруг них бабочки и мотыльки. Одна – большая светло-коричневая – ударилась в стекло, распласталась на нем, повисла, как приколотая на булавку. Илья стукнул по стеклу ногтем, и бабочка испуганно сорвалась, умчалась в темноту.

С третьего этажа. Зимой. Несколько часов на снегу. Переломы, после которых выживет разве что кошка. Впрочем, им природа подарила возможность превращаться в полете в белку-летягу, так что о переломах и речи быть не может. Кошке, но не человеку. Это не интрижка и не банальная семейная ссора, здесь что-то другое, за что убивают голыми руками, что и попытался сделать Меркушев. Странно, что Рита осталась жива, ей повезло, или?.. Только она сама может рассказать ему, что произошло тогда зимним вечером, только она или Валерка. А Дивноморск сейчас ближе и офиса «Трансгаза», и многочисленных меркушевских поместий и квартир, разбросанных по всем континентам, кроме разве что Антарктиды. Хотя черт его знает, поговаривали же, что Гитлер не сдох в своем берлинском бункере в мае сорок пятого, а в подледном городе недалеко от Южного полюса обосновался… Чем подонок Меркушев хуже его?

– Спать! – Илья опустил жалюзи и улегся на кровать, положил ладонь на повязку, легонько надавил, и рана отозвалась тупой ноющей болью. Нет, еще долго, очень долго, пока он может ждать, только ждать и делать все, что скажет ему врач. А он, по всему видно, свое дело крепко знает.