Утонувший в кладезе

Аура над головой соглядатая быстро темнела. Неизвестный был мертв.

А в ментальной атмосфере внутри трибуны быстро рассеивалось неизвестное заклятье.

Свет удивленно принюхался. Заклятье было странным – оно пахло. Поднял десницу. Словно кисея коснулась перстов, легкая, невесомая, исчезающая.

А потом воздух заколебался вокруг, закрутился, обратился скрипучими паутинками. Паутинки коснулись сердца. Это было никогда не испытанное ощущение, но Свет почему-то понял: его тайный ворог, варяжский лазутчик, уже в столице. И на все происходящее им наложена пудовая хозяйская лапа.

* * *

Домой Свет вернулся через черный ход.

Сидя в трибуне, рядом со свеженьким трупом, он сначала решил было скрыться с места происшествия, но приобретенные за последнее время привычки взяли свое: Свет наложил на дверцы кареты отвращающее заклятье, придал покойнику позу задремавшего человека и задумался.

В общем-то, скрыться сейчас представлялось очень удобным выходом. Никто, окромя Петра, не видел, где именно Свет покинул собственную карету. Дошлый же Петр заедет прямо во двор, и никому даже в голову не придет, что чародея Смороды в карете нет. Точно так же никому не придет в голову следить за запасным выходом, о котором никто, опричь Берендея, не знает, и Свет легко проникнет в дом незамеченным.

Далее… Труп обнаружат достаточно скоро, и уже завтра начнется сыск. И тут никакому сыскнику, аж самому умному, не придет в голову, что эта пагуба связана с чародеем Смородой. Так что все вроде бы шито-крыто. Но…

Но что, если Вышата Медонос сказал правду и соглядатай в самом деле принадлежит к числу Остромировых агентов? Тогда Кудесник обязательно наведет сыскников на Света. Пусть проверят. Допросят Петра, и связь трупа с чародеем Смородой тут же возникнет. Это с одной стороны…

А с другой, если Свет позовет сейчас стражников и погибший в самом деле принадлежит к числу Остромировых агентов, то может сложиться очень любопытная ситуация. Разумеется, Света опосля случившегося будет ждать Контрольная Комиссия. Но оная Комиссия не собирается каждый день, а по закону до контроля чародея Смороду должны отстранить ото всех государственных дел, в том числе и от сыска варяжского лазутчика. И вот тут будет очень интересно, как поведет себя Кудесник. А по его поведению вполне можно будет догадаться о многом. Если люди Кудесника следят за мной с какой-то другой, не связанной с нынешним делом целью, то Кудесник должен немедленно организовать заседание Контрольной Комиссии. Если же я ошибаюсь, то все, что меня ждет – это несколько дней домашнего ареста. Которые тоже придутся кстати, ибо варяжский лазутчик – ведь и ему чародей Сморода явно нужен – будет вынужден проявить себя.

Так что куда ни киньте, везде я в выигрыше!..

Свет вылез из трибуны и, привязав лошадь несчастного соглядатая к ближайшему столбу, отправился искать стражника.

Дальше все пошло своим чередом – сыскники, карета «скорой помощи» и все прочее…

В ближайшем районном отделении стражи Света задержали ненадолго. Едва поняв, кто попал к ним в лапы, тут же доложили о случившемся опекуну министерства безопасности Вышате Медоносу. Пока же дежурный воевода извинился, попросил чародея немного подождать и напоил крепким свежезаваренным чаем.

Вышата пожаловал в отделение уже через десять минут – благо Смоленская площадь находилась совсем рядом. Бросил на Света уничтожающий взгляд. Выслушал дежурного офицера и проскрипел:

– Этим делом будет заниматься министерство безопасности. Завтра с вами свяжется наш сыскник, и вы передадите ему всю имеющуюся информацию. – Повернулся к Свету. – Вы свободны… брате!

Из отделения они вышли вместе. Рука об руку дошагали до Березовой.

– Я вправду могу быть свободен? – спросил Свет.

– Пока да, – сказал опекун, едва разжимая зубы. Теперь это был совсем другой Вышата: наверное, у него был тяжелый день – раздражение, переполнявшее Медоноса, было заметно невооруженным глазом. – О дне заседания Контрольной Комиссии вас известят. Оставайтесь завтра дома. Кудеснику о случившемся я доложу немедленно.

Медонос повернул налево, Свет направо. Оглянулся в поисках свободной трибуны.

– Подождите, чародей! – Вышата вернулся.

– Слушаю вас, опекун…

Ноздри Вышаты злобно раздувались. Свет усмехнулся про себя: Медоносу следовало немедленно улечься в постель, под крылышко к какой-нибудь девице. Или – на худой конец! – хотя бы взять в руки шпагу.

– Вы глупец, Сморода! Токмо сумасшедший мог применить активные действия против одного из агентов Остромира. Я поражен. – Вышата сплюнул на тротуар. – И это человек, который всерьез претендовал на должность Кудесника!..

Свет отметил про себя прошедшее время глагола «претендовать» и сказал:

– Я не применял активных действий, опекун. Там было неизвестное заклятье… А кроме того, откуда я мог знать, что передо мной агент Остромира? Кто, интересно, мог мне сообщить такое? Разве лишь тот, кто пытается держать под шляпой самого Кудесника…

Выпуклые глаза опекуна недобро сверкнули, сузились.