Утренний ветер

Мужчина его тоже увидел, кивнул большой кудрявой головой и направился к столику Рудо, втиснутому в угол зала у окна. Он подал ему руку, стоя закурил сигарету и крикнул официанту:

— Две стопки и минеральную!

Потом он присел на мягкий стул, выпустил через нос белую спираль дыма и, глядя на оркестр, спросил:

— Они придут?

Рудо кивнул.

— Если она действительно хороша, я дам тебе фотоаппарат.

— Увидите сами, пан Стано.

Стано пододвинул к себе пепельницу и стал сосредоточенно наблюдать за тем, как официант ставит на стол пятидесятиграммовые стопки, бутылку минеральной воды и каракулями записывает на листочке стоимость заказа.

— Когда-то в добрые времена здесь было по-другому, — сказал он не без горечи в голосе. — Официант кланялся мне до земли и ничего не писал. У меня всюду был открытый счет. Так выпьем, ведь и сейчас все-таки можно пока жить.

Они чокнулись и отпили. Стано продолжал:

— Хотели, дьяволы, из меня пролетария сделать. Но у меня самого ушки на макушке. На угольные склады я попал, — он иронически улыбнулся и добавил многозначительно: — Вам, наверное, известно, что алмазы формируются в угле. Мой отец разбогател на дереве, потом перекинулся на текстиль. А я — на уголь… Официант, — крикнул он, — репете́!

Он вытащил из кармана серебряный портсигар с большой витой монограммой и положил его на стол. Потом он нагнулся к Рудо и, задыхаясь от смеха, стал рассказывать:

— Однажды отец решил отметить удачную сделку, пошел в Бистрице на обед и заказал порцию жареного поросенка. Кушанье ему понравилось, и он решил повторить. «Репете́!», — крикнул он, и хозяин принес ему еще одну порцию. За соседним столом сидели три неотесанных радванца и уплетали фасоль. Жареный поросенок возбуждал в них аппетит, и они решили заказать его столь же по-ученому, как мой отец. «Дайте нам репете́!» — попросил один из них. Хозяин, разумеется, принес им фасоль. Надо было видеть, какой истошный крик они подняли!

Рудо смеялся, хотя у этого анекдота была уже длинная борода.

Стано… Когда Рудо приехал на стройку после окончания ремесленной школы, он думал, что не выдержит здесь, вдали от большого города. Тогда-то и произошло знакомство со Стано. Однажды вместе с девушками и товарищем он пошел купаться на Оравскую плотину. Недалеко от них на шоссе вдруг остановился зеленый «Спартак»[8]. Из него вышел Стано со своим братом, молодым священником, и попросил спички у Рудо. Они разговорились. Результатом этой случайной встречи было то, что вскоре вся компания отправилась к священнику домой отведать вина. С тех пор между Рудо и Стано возникла крепкая, хотя и несколько странная дружба. У каждого были свои обязанности: Рудо заботился о веселой компании, Стано — о вине. Так что теперь Рудо уже не чувствовал отсутствия большого города. И еще кое-что ему Стано возмещал: он рассказывал Рудо о своих интересных поездках по Югославии и Италии, о волнующих встречах на море с темпераментными южанками. И теперь Рудо, когда ложился спать, сочинял о далеком голубом море и о белоснежных красавцах лайнерах целые истории, в которых сам был главным действующим лицом.

И сейчас он весь незаметно для себя предался воображению.

Море бушует еще сильнее, чем Ваг. На берег накатываются высокие волны, они с грохотом ударяются о скалы. В волнах плавает девушка с длинными черными волосами. Но вдруг из белой пены выныривает акула. Рудо храбро прыгает со скалы с кинжалом в зубах, подплывает к чудовищу и сильным ударом поражает хищника в самое сердце. Он спасает красавицу и целует ее соленые губы. Она благодарит его и с ответным поцелуем шепчет какие-то сладкие слова.

Рудо взглянул на паркет. И сразу исчезли волны, море уже не шумит, только танцующие пары плывут перед ним в ритме венского вальса.

Он посмотрел на дверь. Входят новые посетители, но тех, кого они ждут, пока еще нет.

— Вчера я познакомился с твоим приятелем, — сказал Стано, — с Тоно Илавским. Интересный тип! Остроумен и понимает, что к чему в жизни. Он обещал прийти ко мне в девять.

Чувство ревности задело Рудо. Зачем понадобилось Стано знакомиться с Тоно? И вообще, что у них может быть общего? Тоно зло насмехается надо всем и даже над тем, что хорошо. Стано совсем другой человек: он потерял много, но довольствуется тем малым, что есть у него сейчас, а именно: местом на угольных складах.

— Сегодня у меня будет чудесно, — продолжал Стано. — Меня посетит художник, академик Крчула. Когда-то мы вместе учились в гимназии.

Как только Рудо услышал, что вечером будет известный художник, сердце его забилось от радости. Одним залпом опрокинул он стакан минеральной воды. Уже несколько лет рисует Рудо оленей, птиц, деревья, портреты женщин. Свои рисунки он развешивает над кроватью в «Рабочей гостинице», а те, что не помещаются на стене, прячет в чемоданчик. Ребята его хвалят, но глаз знатока их еще не видел. Несколько зарисовок было у него с собой. Может быть, показать их художнику?