Увертюра ветра (СИ)

   - Мне - рагу, будьте любезны. С картофелем. Господа?..

   - Крылышки, - пискнула Камелия. И, с каким-то особенным блеском в глазах и странной интонацией, закончила, подавшись вперед: - и толчонку!

   - Толчонку и ножку, - резюмировал я, стараясь не смотреть на леди - иначе бы не удержался и прыснул.

   - И кувшин медовухи! - запоздало крикнул Нэльвё вслед шустрой подавальщице, уже растворившейся где-то в толпе. - А, да чтоб тебе!

   - Это провидение тебя на путь истинный наставляет, - подколол его я. И миролюбиво добавил: - Потом закажешь. И лучше не медовуху, а чай.

   - Сами пейте свой чай! - огрызнулся он. - Я себе заказывал.

   - Не влезет же, - хмыкнул я.

   - Вот и проверим!

   Я пожал плечами и устало откинулся на спинку стула. Обычно всякое ожидание меня раздражало, но сейчас я был ему даже рад, наслаждаясь блаженной недвижимостью и ничегонеделаньем.

   Скучать не давала Камелия: она с таким искренним восторгом и безудержным любопытством вертела головой, осматриваясь вокруг, что при виде нее невозможно было не улыбнуться.

   Девушку интересовало все. Пропахший пивом пол, столы с намертво въевшимися пятнами, мутные окна... Наемники, пьяно хохочущие над сальными шуточками, и их визгливо вторящие подружки. Крестьяне, пересчитывающие на протянутой руке горсть медяков и гадающие, хватит ли на ночлег. Купцы, яростно торгующиеся за каждый грош - или уже, довольные, обмывающие сделку.

   - Так пялиться на людей неприлично. Ты что, впервые в трактире? - не выдержал Нэльвё, когда на нас уже стали оборачиваться и бросать недобрые взгляды. - Никогда не поверю! Пять лет учиться в Академии - и ни разу не выбраться в город? С друзьями-то? Свежо предание... - многозначительно закончил он.

   Камелия немного смутилась:

   - Была, но...

   - "Но" что?

   - Но они были... приличнее!

   Мы с Нэльвё прыснули.

   - Это еще оч-чень приличное заведньице!

   Камелия бросила брезгливый взгляд на визгливо расхохотавшуюся помятую девицу и сморщила благородный носик:

   - Может быть. Но трактиры возле Академии гораздо более... достойные.

   - Ну, еще бы, - сквозь смех едва выговорил я. - Торлисс, милая леди, - это город свободных искусств и наук, а Ильмере - обычная крепость. Естественно, в одном ты за столиками будут студенты в обнимку с книжками, а в другом - наемники и военные с... хм. Не суть.

   Нэльвё улыбнулся, позабавленный обтекаемостью моей формулировки и презрительным личиком Камелии. И фыркнул, не удержавшись:

   - Да уж, "с книжками"! С пивными кружками!

   - Одно другому не мешает, - с самым что ни есть серьезным видом сказал я.

   - Где же еда? - с деланным возмущением проговорила Камелия, пытаясь загладить неловкую тему и нервно расправляя манжеты. Поднимать на нас смущенный взгляд леди не смела.

   - Разогреют и принесут, - лениво пожал плечами Нэльвё. .

   Белое кружево выскользнуло из тонких пальчиков Камелии. На лице проступил настоящий ужас.

   - "Разогреют?"

   - Ты же не думала, что они будут каждый раз готовить? Или думала? Да где ж столько времени найти-то, и столько рук!

   - Ваш заказ! - чирикнула подлетевшая пичужка-подавальщица, сноровисто расставляя посуду. К вящей радости Нэльвё и моему неудовольствию, про кувшин с медовухой она все-таки услышала. Я поморщился, но заказывать еще и чай не стал.

   Отрекшийся аккуратно отпилил едва режущим ножиком кусочек мяса, наколол его на вилку и отправил в рот с крайне скептическим выражением. Прожевал - и, выдав снисходительное:

   - Пойдет! - приступил к трапезе. Я поверил ему на слово и присоединился.

   Курица оказалась вполне себе съедобной. С травами, правда, малость переборщили, но совсем чуть-чуть.

   - Нет, определенно не хватает салата, - решительно сказал Нэльвё, и пристальным, соколиным взглядом принялся высматривать добы... служанок.

   Я глотнул медовухи. Было, на удивление, вкусно и некрепко. В голове немного прояснилось, но чувство тревоги и не думало отступать. Напротив: вышло на первый план, заслонив собой все.

   Странный, невозможный, несуществующий звук слышался отчетливее слов Камелии, звонче скатившейся под стол вилки, тише кошачьих шажков и пронзительнее скрипа половиц. Тихий шелест - медленный, размеренный... как уходящий сквозь узкое стеклянное горлышко песок. Я видел, как наяву, эту сыпучую струйку перламутра, все истончающуюся, дрожащую, тающую серебряной дымкой под оттикивающие в голове минуты, секунды, мгновения...

   И опадающую с последней песчинкой.

   Время замерло, словно пошатнувшись, готовясь к прыжку - и сорвалось в полет-падение. Я, уже зная наперед, что должно произойти, вскочил со стула. Неловко зацепленная кружка соскользнула со стола - и брызнула осколками и золотисто-медовыми каплями.

   Дверь распахнулась. В трактир ввалилось четверо стражников в болотно-зеленых плащах Ильмере поверх кольчуг.

   Самый первый, вырвавшийся вперед и больше всех мешающий другим, пробежался цепким взглядом по толпе, что-то цепко выискивая - и остановился на мне.

   И тишину испуганно притихшего зала разбило резкое, хлесткое:

   - Именем Совета, вы арестованы!

***

   - "Арестованы"? - переспросил я с легкой усмешкой. - Прошу прощения, но я...