Ужас Данвича

Тогда он вспомнил о «Materia» во множестве фалернских кувшинов на другой стороне. В них ведь тоже соли… И если это не соли «стражей», то кого? Боже милостивый! Неужели тут останки половины великих мыслителей всех времен, похищенные злодеями из гробниц и могил, где они должны пребывать в мире? Неужели они тут, чтобы повиноваться воле безумцев, которые готовы воспользоваться их знаниями ради исполнения чудовищного замысла, в результате которого, как писал в своем последнем отчаянном письме бедняга Чарльз, под угрозой будут «цивилизация, человечество, возможно, Солнечная система, Вселенная»? И Маринус Бикнелл Виллетт играл их прахом!

Он заметил маленькую дверь в дальней стене и, взяв себя в руки, подошел поближе, чтобы получше рассмотреть знак, выбитый над ней. Знак был как знак, однако он наполнил его смутным ужасом, потому что один его болезненный и мечтательный друг однажды начертил на бумаге этот знак и рассказал ему, что он означает в черной бездне сна. Это знак Коф, который спящие видят над входом в черную башню, стоящую одиноко в сумерках… Виллетту не понравилось, что его друг Рэндольф Картер сказал о его могуществе.

Минуту спустя он забыл о знаке, учуяв новый едкий запах в знакомом зловонии. Это был скорее химический запах, нежели звериный, и он шел из комнаты за дверью. Несомненно, именно этот запах исходил от одежды Чарльза Варда, когда его забирали в больницу. Значит, он был здесь, когда к нему пришли? Что ж, он оказался умнее своего предка Джозефа Карвена и не оказал сопротивления.

Виллетт, полный решимости узнать все тайны и кошмары, какие только есть в подземелье, взял маленькую лампу и переступил через порог. Его тотчас накрыла волна необъяснимого страха, однако он не дал воли ни воображению, ни интуиции. Никого живого тут не было, никто не мог причинить ему зло и помешать понять, что скрывает таинственное облако, поглотившее его пациента.

Комната оказалась небольшой и совсем без мебели, если не считать стола и стула и двух непонятных приспособлений с зажимами и винтами, в которых, немного подумав, Виллетт узнал средневековые орудия пытки. По одну сторону двери висели на подставке страшного вида плети, а над ними на полках теснились пустые оловянные чаши на ножках наподобие греческих килик. По другую сторону был стол, на нем стояла довольно мощная лампа, лежали блокнот и карандаш. Еще Виллетт обратил внимание на две лекифы с пробками, словно оказавшиеся здесь временно и в спешке не убранные.

Доктор зажег лампу и стал внимательно читать записи в блокноте, которые, по-видимому, делал Вард, когда его прервали, однако он не нашел ничего интересного, кроме разрозненных фраз, написанных витиеватым почерком Карвена и не проливающих свет на безумие молодого человека:

«Б. не умер. Сбежал в стену и нашел Место внизу».

«Видел старика В., сказал Саваоф и узнал Путь».

«Трижды вызывал Йог-Сотота, на другой День отослал его».

«Ф. хотел уничтожить знание того, как вызывать Тех, кто за Пределами».

Когда лампа осветила всю комнату, доктор увидел, что стена напротив двери между двумя приспособлениями для пыток утыкана колышками и с них свисают бесформенные желтоватые одежды. Однако более интересными оказались две других пустых стены, сверху донизу покрытые высеченными в камне мистическими символами и формулами.

На сыром полу тоже было что-то высечено, и Виллетт без труда расшифровал большую пентаграмму посередине, а на одинаковом расстоянии между ней и всеми четырьмя углами обнаружил по обыкновенному кругу диаметром около трех футов. В одном из этих четырех кругов, который был поближе к желтоватой одежде, свисавшей с колышка, стоял мелкий килик – один из тех, что были на полке над плетьми, а за пределами круга стоял фалернский кувшин с полки в другой комнате и с цифрой 118 на бирке. Он не был заткнут пробкой и оказался пустым, однако доктор с содроганием увидел, что килик не пустой. Внутри его только благодаря отсутствию ветра сохранился сухой зеленоватый порошок, наверное пересыпанный из кувшина.

У доктора Виллетта чуть голова не пошла кругом, когда, понемногу соединив частности в целое, он представил, что творилось в этой комнате.

Плети, пыточные орудия, соли в порошке из кувшина под названием «Materia», два лекифа с полки «Custodes», одежды, формулы на стенах, записи в блокноте, рассыпанные по письмам и передаваемые в легендах намеки, тысяча озарений, сомнений и предположений, которые терзали друзей и родителей Чарльза Варда, – все это нахлынуло на доктора кошмарной волной, пока он смотрел на сухой зеленоватый порошок в оловянном килике на полу.