В.А. Жуковский в воспоминаниях современников

Быть может, странствия предел

Мой рок еще отдвинул;

Быть может, тайно он велел,

Чтоб я друзей покинул

На долгий срок; но сердце вас

Нигде не позабудет --

И невнимаемый мой глас

Везде просить вас будет.

  1821

25. ПОСЛАНИЕ К Ж<УКОВСКОМУ>

Внушитель помыслов прекрасных и высоких,

О ты, чей дивный дар пленяет ум и вкус,

Наперсник счастливый не баснословных муз,

Но истины святой и тайн ее глубоких!

К тебе я наконец в сомненье прихожу.

Давно я с грустию на жребий наш гляжу, --

Но сил недостает решительным ответом

Всю правду высказать перед неправым светом.

В младенческие дни, когда ни взор, ни слух

За тесный наш предел с заботой не стремятся,

Когда нам резвые забавы только снятся

И пламени страстей не знает кроткий дух,

Зачем уроками возвышенных деяний

С душой роднить толпу чарующих мечтаний?

Смотри на юношу, как жадно ловит он

Движенье, взгляд иль звук, где чувство промелькнуло!

Счастливец молодой, он видит милый сон:

Еще его надежд ничто не обмануло.

Душа напоена и тем, что свято есть,

Что за предел земной все мысли увлекает,

И тем, что изрекла в законах вечных честь,

И тем, что нежный вкус, что строгий ум питает;

Свобода, слава, долг на поприще зовут;

И выбран жизни путь: пришла пора желаний;

Там дружба и любовь в объятия нас ждут

С богатством пылких чувств, сих милых нам стяжаний.

Мечты прелестные, чистейший огнь души,

Не исходите вы из стен, где освящали

Утехи кроткие и кроткие печали!

Останьтеся навек в неведомой тиши!

На жизненном пиру, в веселых сонмах света,

Не ждите вы себе ни места, ни привета!

Бездушные рабы смешных уму забав

Не знают нужды в вас: они свой сан презрели

И, посмеянием все лучшее поправ,

Идут своим путем без мыслей и без цели.

Какое чувство там удастся разделить,

Где встретится с тобой иль шут, или невежда,

Где жребий твой решит поклон или одежда

И где позволено лишь глупость говорить?

Отрадно ли душе, желаньем увлеченной

Возвышенной любви и милых сердцу уз,

Любовию сгорать к красавице надменной,

Для коей твой наряд есть разум твой и вкус?

Я с горем оценил сей пышный цвет природы,

Сих похитительниц веселья, сна, свободы.

Их сладость голоса, искусство ног и рук;

Наружностью одной глаза они пленяют:

Так вазы чистые пред зеркалом сияют --

Но загляни, что в них, -- огарок иль паук.

Один несчастный был: он, гладом изнуренный,

В ужасной нищете добыча мрачных дум,

Не призренный никем и дружбою забвенный,

Судьбы не победил и свой утратил ум.

Но в памяти его осталося желанье

От глада лютого себя предохранять:

Он камни счел за хлеб и стал их сберегать;

И с благодарностью он брал их в подаянье,

Когда без умысла игривою толпой

С сим даром вкруг него детей сбирался рой.

И что же наконец? Он, бременем томимый,

Упал и подавлен был ношею любимой.

Вот страшный жребий наш! Ослеплены мечтой,

Мы с наслаждением спешим в свой век младой

Обогатить себя высоким и прекрасным;

Но, может быть, как он, с сокровищем опасным

Погибель только мы найдем в пути своем

И преждевременно для счастья с ним умрем:

Оно к земным бедам свои беды прибавит,

Рассудок омрачит и сердце в нас раздавит.

  1824

Ф. Н. ГЛИНКА

26. В. А. ЖУКОВСКОМУ

С прелестною душой, Поэт у нас известный!

Ты в храм бессмертия поставил целый ряд

Красами чудными блистающих баллад: Т

вои стихи легки и полновесны!

  <1825>

27. ПРИГЛАШЕНИЕ НА ПРИЕЗД

В. А. ЖУКОВСКОГО В МОСКВУ

Собирайтеся, поэты!

Стройте лиры и сердца,

Сыпьте розы и куплеты

На любимого Певца:

На Певца, что в шуме битвы

Год великий наш воспел,

Год страданий, год молитвы,

Год заветных русских дел.

Наш Певец был в грозных драках,

Был бойцом в войне святой

И коптился на биваках

С лирой звонко-золотой.

И усатые гусары,

И железный кирасир,

И посадские, и бэры,

Весь крещеный русский мир,

Гимн Певца в устах носили

И читали и твердили

Барда Руси звонкий стих!..

Одинокий, в дворском шуме

Тихой он звездой сиял

И чего-то в тайной думе,

В думе сердца пожелал...

Нет блаженства в наших славах,

В буревой игре страстей,

В раззолоченных забавах,

Под полудою честей!

У широкой, у далекой

Европейския реки

Ты найдешь, Певец высокой,

То пожатие руки

И ту прелесть поцелуя,

От которого, тоскуя,

Загораются сердца!

Собирайтесь же, поэты!

Сыпьте розы и куплеты

На любимого Певца!..

; 1841

28. РЕЙН И МОСКВА

Я унесен прекрасною мечтой,

И в воздухе душисто-тиховейном,

В стране, где грозд янтарно-золотой,

Я узнаю себя над Рейном.

В его стекле так тихи небеса!

Его брега -- расписанные рамки.

Бегут по нем рядами паруса,

Глядят в него береговые замки,

И эхо гор разносит голоса!

Старинные мне слышатся напевы,

У пристаней кипит народ;

По виноградникам порхает хоровод;

И слышу я, поют про старый Рейн девы.

"Наш Рейн, наш Рейн красив и богат!

Над Рейном блестят города!

И с башнями замки, и много палат,

И сладкая в Рейне вода!..

И пурпуром блещут на Рейне брега:

То наш дорогой виноград;

И шелком одеты при Рейне луга:

Наш рейнский берег -- Германии сад!

И славится дева на Рейне красой,

И юноша смотрит бодрей!

О, мчись же, наш Рейн, серебрясь полосой,

До синих, до синих морей!.."

Но чье чело средь праздничного шума,

Когда та песня пронеслась,

Подернула пролетной тенью дума

И в ком тоска по родине зажглась?..

Он счастлив, он блажен с невестой молодою,