В Буэнос-Айресе

— В декабре 2016 года в Аргентине, на территории российского посольства был обнаружен готовый к отправке кокаин, почти четыреста килограммов. Наши идиоты сообщили в полицию Аргентины. Подготовили специальную операцию, кокаин подменили, чтобы проследить путь транспортировки. Курьера взяли в Москве, им оказался технический сотрудник посольства.

— Четыреста килограммов — и технический сотрудник посольства? — не поверил я

— Слушай дальше. Курьер указал на двоих сотрудников МИД, которые по его словам были замешаны в поставках. И успел сказать, что эта поставка — была уже восьмой по счету. При перевозке спецавтомобиль подвергся нападению, курьер погиб. Оба сотрудника МИД, на которых указал курьер — скрылись. Один из них — по нашим данным всплыл в США, где получил политическое убежище.

Я начал понимать.

— В обмен на информацию?

— Именно. Во время крайней встречи Волкера и Суркова по Украине в Риме — нам дали посмотреть занимательное видео. Где бежавший сотрудник МИД сознается в том, что в российском МИД существует организованная сеть наркотраффика и кокаин дипломатической почтой распространяется по всему миру. Короче говоря, вариант Родченкова. Что это значит — тебе не надо объяснять?

Да какие тут объяснения…

Наркотики — это красная карточка, такое никто терпеть не будет. В свое время США вторглись в Панаму чтобы скинуть диктатора Норьегу который крышевал наркотраффик. С наркотиками связаны несколько скандалов в самых верхах мексиканской политики. Если теперь к этому пристегнут и Россию — это полный п…ц будет. Тем более что наркоскандал подозрительным образом наложился на дело Родченкова — беглого спортивного функционера из России, который был уличен в том, что, будучи главой допинговой лаборатории — продавал спортсменам допинг, который потом сам же не обнаруживал. Опасаясь ареста и приговора, он бежал в США, где, отмывая себя, начал городить всякую чушь про тотальный допинг, что вскрывались пробирки, которые в принципе невозможно вскрыть. Американцы начали раскручивать это дело — причем по своим законам, с предоставлением Родченкову статуса защищаемого свидетеля, к которому не имеет доступ защита. По меркам нашего да и вообще любого нормального правосудия, свидетель обвинения, к которому не допускают защиту, не разрешают провести перекрестный допрос в суде — это полный п…ц. Но по американским меркам это нормально. Скандал с Родченковым убедил весь мир, что русские нечестны, и только и думают, как бы нажраться допинга. Родченков договорился до того, что лично Путин приказывал давать допинг спортсменам. А теперь нас будут обвинять в организации наркотраффика. Такое обвинение может привести к чему угодно, даже к исключению из Совбеза ООН.

Интересно, кстати, кто сообщил в аргентинскую полицию, что на территории российского посольства обнаружен кокаин? Это или очень глупый человек, или в чем-то замешанный. Посольство России — это территория России, аргентинская полиция даже войти туда не имела права. И если на территории посольства обнаружено полтонны наркотиков — надо не в полицию звонить, а в Москву чтобы присылали следователей разбираться. Это наше дело, а не аргентинцев, твою мать.

— Официально мы действовать не можем. После провала белорусов приходится думать, что вся структура скомпрометирована, и заинтересованные люди — на самом верху. Потому принято решение действовать только по неофициальным каналам.

Я понял.

— Ты предлагаешь мне поговорить с доном Хосе?

Дон Хосе Мария Франсиско Агирре. Ушедший на покой лидер колумбийского наркокартеля, сейчас он проживает в Уругвае. Я его знаю по переправке долларов в Аргентину. Я спас его родственника в Одессе — и потому он мне должен.

— Не предлагаю, а прошу. Нужно понять, откуда на территории посольства взялся кокаин, кто его продает и кому. Почти полтонны — это не шутка.

Какие тут шутки? Это пятьдесят миллионов долларов. У простого технического служащего МИД таких денег нет, да и у министра вряд ли есть. А если дали на реализацию, без денег — должны быть связи, просто так никто не даст.

— Дон Хосе скорее всего, не будет говорить.

— Спроси его, какова будет цена его слов. Мы готовы платить.

Ясно. Земля под ногами загорелась.

— Еще одно. При чем тут белорусы? Что за провал?

Слон скривился.

— При том. Ты понимаешь, мы не могли действовать сами. В случае провала любые наши действия можно было бы истолковать, как попытку замести следы. Вышли на Батьку, попросили помочь, тот привлек Шилина. Шилин послал двоих опытных людей разобраться, оба со знанием Латинской Америки, работали там. Их убили в аэропорту Каракаса…

Информация к размышлению

Признаки наступления «особого периода»

1. Резкое и интенсивное нарастание идеологического и пропагандистского противостояния, при этом характер пропагандистских «вбросов» становится резко наглее, на грани и за гранью фола.