В Буэнос-Айресе

Ибо в социальном механизме предполагается — и знаю, что устроено так, и могу на это положиться. А в личном, то есть в том, что растет из своей тени, из своего непонимания, — нельзя отложить на завтра…

Да, я читал Мамардашвили. Хотя может быть, лучше бы не читал…

Но в Аргентине есть и много хорошего. Про мясо я уже говорил— цены тут примерно как в Москве или чуть выше — но качество не сравнить. По сравнению с ними мы питаемся с помойки, платя при этом, как они. Про то, что нет ксенофобии я тоже говорил — удивительно открытое общество, здесь никто не скажет тебе — убирайся тебе тут не место. Паспорт сделать — два года легального пребывания и ты гражданин, при этом к паспорту прилагается безвиз на сто семьдесят стран мира. Больше такого паспорта — нет ни у кого. Получить загранпаспорт — сорок минут (это не шутки), большинство документов тут делается через интернет, высылается по почте, про нашу бюрократию — тут никто не верит, что может так быть. Водительские права можно получить за сутки, если умеешь водить. Есть право на оружие, в том числе короткоствол — и никаких сейфов, полиция к тебе не ходит. В стране полно мест с хорошей охотой.

Образование бесплатное, включая и высшее и даже для иностранцев — только поступай. Причем диплом принимается и в Европе и в США без подтверждения. Медицина бесплатная — вся. Есть и частные школы, и частные клиники — но государственные ничуть не хуже. Билет на автобус на наши деньги рублей десять, по-моему…

Почему так? Потому что у них нет Холодной войны. Говорят, они попали в ловушку среднего дохода и не могут никак из нее выбраться. Но я подозреваю — многие хотели бы тоже так попасть. Да не всем в раю найдется место…

Удмурт. Буэнос-Айрес — Монтевидео — Пунта дель Эсте. 03 марта 2018 года

Утром я уже был в порту, чтобы сесть на скоростной паром «Букебус», который шел через залив в город Монтевидео, столицу соседней страны.

Здесь тоже было заметно, что времена изменились: паром шел полупустым. Когда я здесь работал, эти паромы ходили набитыми битком: люди направлялись в соседнюю страну, чтобы обналичить долларовые карточки. И так изо дня в день…

Нет, мы все-таки очень похожи с аргентинцами, хотя это и сложно заметить. И у них и у нас — суровость закона компенсируется необязательностью его исполнения. Я не знаю ни одного закона в Аргентине, который бы досконально исполнялся…

Теперь большинство на пароме составляли уругвайцы, все темы разговоров были про футбол. Кстати, вы знаете о том, что первый чемпионат мира по футболу прошел в Уругвае и Уругвай же его и выиграл. И они когда-то были богаче Германии…

От порта я взял частника, который подбросил меня до дома…

Всё на месте. Мой бронированный Форд на стоянке. Супермаркет — «супермеркадо», высотки — муравейники, как перенесенные из Бутово или Саларьево.

Дома тоже всё было на месте — как и не уезжал вовсе.

Достал бутылку кашасы, бразильской тростниковой водки. Пить или не пить — вот в чем вопрос?

И где моя жизнь? Там? Или здесь?

Если здесь — то почему я все время вляпываюсь в то, что происходит там? Нет, не надо говорить о том, что меня попросили или наняли. Мне и в самом деле интересно — а что там? Что происходит там, на континенте, который я оставил? Какие темные страсти кипят там, кто и кого убивает? Оттого-то я и оказываюсь там все время, когда кипят эти страсти и льется кровь — вместо того чтобы забыть этот ужас, как страшный сон. Отречься от него.

У каждого тьма своя…

…

Утром — я встал рано, в шесть утра, оскорбительно трезвый — и поехал в Пунта дель Эсте — колонию на берегу Атлантического океана, которую группа инвесторов застраивает, пытаясь сделать из нее международный курорт, а может, и новый город для богачей. Там сейчас шла массовая застройка — второй Панама-Сити, конечно, не получится, но курорт международного класса — вполне. Многие туда вкладываются, как и сам Уругвай. Страна ХХI века…

…

Дон Хосе так же был на месте. Как и его яхта, с которой он ловил рыбу. Но сейчас — я застал его на строительной площадке, где он наблюдал строительство кондоминиума.

— Ваш? — спросил я.

— Да… — дон Хосе говорил негромко, но его слышали все, даже постоянно держащийся рядом израильский телохранитель Цви.

…

— Настало время подумать о вечном…

Дон Хосе засмеялся, но смех перешел в кашель. Он промокнул рот.

— А вечное, мой друг — это вот это. То, что останется с людьми, когда тебя уже не будет. Пусть человечество извинит меня, но у меня не нашлось воображения на что-то другое…

Дон Хосе убрал платок в карман. Я мельком заметил розовый след… плохо дело.

— Я даже догадываюсь, зачем ты приехал. Та история с посольским кокаином? Все никак не успокоятся?

— Именно.

— Что ты хочешь?

— Узнать, кто продавал.

— Зачем тебе?