В Буэнос-Айресе

— Вы изначально не понимаете одну вещь — Европе не нужны проблемы. Но если вы превратите проблему в решение… как думаете, сильно соответствовала критериям принятия в Европу Греция или Испания, когда ее туда принимали? Или…

…

— Украину примут в ЕС и НАТО — но для этого не надо просить. Надо чтобы они сами к этому пришли — и москали кстати тоже. А это произойдет только тогда, когда принятие вас в эти структуры станет меньшим злом по сравнению. Например, Испанию приняли чтобы она не вернулась к фашизму, Грецию — чтобы не перешла к коммунизму. Италия по сути тоже мало соответствовала, когда ее принимали.

— Интересная точка зрения.

— Вам надо вести более агрессивную политику. Действовать наступательно. Изучайте опыт Ирландской республиканской армии — там есть все. Сначала они взрывали. Потом поделились на агрессивных и умеренных. С умеренными стали договариваться — не потому что хотели, а потому что с кем-то надо было. В итоге — умеренные добились всего — политического представительства, прав… господи, да борьба Ирландии за гомруль — готовая схема действий для Украины. Они добились своего, не так ли…

Салоид кивнул

— Да, добились. Но нужно быть осторожными.

— Да к черту осторожность!

…

— Я недавно говорил с одним американцем. Он сказал мне одну вещь, которую я запомнил. Если хочешь задрать юбку истории — не спрашивай у нее разрешения. Москали и так отняли у Украины, по меньшей мере, триста лет жизни. По моему, мы имеем право действовать, чтобы не потерять еще триста лет.

— За это надо выпить!

— Хорошая идея…

Позвали официанта. Заказали дорогое вино… в Аргентине, кстати, нет дорогого вина, местное дорогое, в Европе это— средний сегмент, но — вкусное.

Принесли вино. Разлили.

— За Украину!

— Хай живе вильна Украина!

— Слава Украине!

— Героям Слава!

Выпили.

— Вы готовы сотрудничать?

— Готов?! Да я пять лет уже работаю — сам, не беря ни сентаво…

— Мы знаем. Но если мы сотрудничаем, отсебятины допускать нельзя. Как в случае с этим хорватом.

Костенко махнул рукой.

— Этот? Это просто мразь, которая сосала кровь из своей страны, и из Украины заодно. Его давно надо было наказать — почему не сейчас?

— Это верно — сказал Салоид — почему и не сейчас…

…

В машине — Роберт Костенко услышал по радио про каких-то наркоторговцев — но значения не придал. Его просто распирало. От гордости, что наконец то он оказался нужен родной стране. Нужен — Родине.

Его — заметили.

И теперь — он уже не один. Их много.

Небо падает — не молчи!Миллионы нас — мы поймаем![36]

Все теперь будет хорошо. А то, что голова болит, и болит сильно… ничего. Скоро — пройдет…

Буэнос-Айрес. 20 марта 2018 года

Короче говоря, допрыгался я.

Отвезли в университетскую клинику, там провели обследование. Поставили диагноз: предынфарктное состояние и еще что-то, положили на две недели. Кстати, в Аргентине вся медицина бесплатная, причем совсем бесплатная — от районного врача, до самой высокотехнологичной помощи, и для всех, даже для иностранцев. Есть частные клиники, такие как немецкая, но в них смысла нет — государственные не хуже и места там есть.

Палата была на двоих, но я лежал один. Когда я в очередной раз вернулся с капельницы — то обнаружил в палате Слона. Тот был в костюме, с банальным пакетом фруктов.

— Ты как сюда попал?

— Оперативным путем. Ну и напугал ты нас. Ты знаешь, что мы уже этого хохла искать начали? Думали, он тебя отравил.

— Нет… сердце.

— Да… не молодеем.

— Так и есть.

Слон странно хмыкнул.

— Я твою барышню видел.

— В смысле?

— Она ведь тебя сюда привезла. Как врачи сказали, первую ночь тут ночевала, прогонять пришлось. Женись на ней. Поверь — не найдешь лучше.

— Ты что, это с первого взгляда определил?

— Не с первого. Но определил. Хватит уже … кузнечиком скакать. Не мальчик.

— Да и ты — тоже.

— И я — тоже, — согласился Слон, — но я разок побывал и с меня хватило. Знаешь… хорошее дело браком не назовут.

— А мне предлагаешь.

— Предлагаю — согласился Слон, устраиваясь поудобнее.

— У местных к нам претензии — есть?

— Официально — нет.

— А неофициально?

— А неофициально — сказали нам проваливать вместе с нашими разборками куда подальше. Мы для них — как чума. Мало им наркоты, так еще и это.

— Высылать будут?

— Нет, им скандалы не нужны. Просто неофициально сказали тут не отсвечивать.

— Ясно…

Слон помолчал

— Костенко убили — сказал он

— Кто?

— Руки с ногой не оставили. Может, хорваты, может, хохлы. Сам понимаешь, он многим дорогу тут перешел.

— Не лез бы, остался бы жив.

— Как его убили?

— Отравили. Внаглую.

Я вдруг очень четко понял — кто это сделал. СБУ. Точнее — бывшее СБУ. Больше некому. И я прекрасно понял, как и зачем они это сделали.

У Костенко было одно уязвимое место — он был патриотом Украины. Нет, не в том смысле, в каком патриотами Украины являются ее элиты — а настоящим патриотом. Все украинские элиты являются патриотами Украины только лишь потому, что нигде больше им так жрать не дадут. Посадят, а то и пристрелят. Там нет элиты в нормальном понимании этого слова. Там есть стая крыс на выпасе.