В черном списке

На другой брошюре была изображена плетущая корзины девушка из племени зулу с обнаженным бюстом. Двое белых, мужчина и женщина, остановили свой автомобиль и вступили с ней в беседу. «Вам нужно выйти из автомобиля, и тут же вы встретите высоченных, воинственных зулу, которые беззаботно живут в соответствии со своими древними, непонятными, примитивными обычаями».

Официанты в отеле — итальянцы. Швейцар и лифтеры— тоже белые. После Родезии непривычно было видеть белого в подчиненном положении. В брошюре, изданной «SAS» (Скандинавской авиакомпанией), мы прочитали, что белым следует давать на чай в два раза больше, чем черным.

Иоганнесбург, где мы жили, находился — приблизительно на высоте 2000 метров над уровнем моря и в 60 милях от ближайшего морского побережья (Лоренсу-Маркиш). Подземная «улица минералов», ставшая в 1880-х годах причиной роста города, протянулась сейчас на 20 миль с востока на запад. Она окаймлена белыми терриконами пустой породы и вышками шахт.

Мы вышли на площадь перед ратушей. Около ратуши сидели пожилые мужчины в гимнастерках. Казалось, они только что пришли из деревни и отдыхают на краю канавы. Некоторые спали. Один был совершенно пьян и шарил руками по камням тротуара. На всех скамейках, кроме одной пустой, были надписи: «Только для европейцев». Рядом находилось прекрасное здание городской библиотеки — «Только для европейцев».

Немногочисленные африканцы, которых нам довелось встретить на улице, выглядели иначе, чем в Солсбери: беспечные улыбки, дерзкий свист, глаза, полные достоинства, ненависти или заботы. Черные жители городов Родезии вспоминались нам, в общем, как кроткие и мягкие люди, и редко мы видели в них угрозу белым. Поэтому бродить по Иоганнесбургу среди людей, вид которых не вызывал тотчас же сострадания, было не так удручающе.

Кинотеатры и кондитерские были закрыты «во имя бога» на целый день. Двухэтажные трамваи подходили без пассажиров. И некому было гадать, которые для белых, которые для банту, которые для цветных, азиатов. Группа школьниц спускалась по лестнице, ведущей в музей Африки. Черные чулки, коричневая кофточка и коричневая юбка, едва прикрывавшая бедра; в этой форме младшие девочки выглядели пажами эпохи гугенотов, а девочки постарше — танцовщицами непристойного балета 1800-х годов.

Мы купили «Санди тайме». Обычно страница объявлений рассказывает кое-что о жизни страны. На этой же странице мы увидели целый столбец сообщений о налетах и кражах со взломом, другой столбец был заполнен объявлениями детективных бюро, еще один — информацией о приемах джиу-джитсу, йогах и гипнозе.

«На золотых приисках дорога к успеху открыта для каждого, кто обладает необходимыми способностями…

Поступив на службу, вы можете получить разнообразную, интересную и хорошо оплачиваемую работу. Начальный заработок 750 крон в месяц».

Нигде в объявлениях не нужно было говорить о том, что такая работа только для европейцев. Сегрегационные плакаты в Южной Африке уже не нужны. На веки вечные здесь каждый знал свое место. Но приезжий мог легко поверить, что он находится в свободном обществе.

Мы прошли по Президент-стрит мимо высоких дворцов финансовых магнатов, где по поводу распорядка работ по выходным дням велась длительная борьба между уборщицами и директорами, и направились к Вест-стрит с ее низкими домами и балконами в кружевных узорах. Здесь мы обнаружили открытую булочную и купили у армянина теплый пирог с мясом и венскую булочку.

Напротив через улицу расположилось туристское бюро. Оно гарантирует вам быстрое получение паспорта и кредит для путешествия на самолете. Но окна в верхнем этаже выбиты, и объявление с едва различимыми буквами сообщает, что туристское бюро больше не может выполнять своих обязанностей.

Нам дышалось свободно. Город с миллионным населением, где нас никто не знал; сутолока лиц и судеб. Одних лишь белых в Иоганнесбурге в несколько раз больше, чем во всей Центральной Африке. Жизнь здесь не так проста, как в небольших городах Родезии. Между раем, нарисованным в брошюрах для туристов, и нищетой трущоб расстояние в целый световой год, а в промежутке тысячи других труднопонимаемых контрастов…

Магазин сёдел, а в нем продажа кандалов-наручников. Аукционный магазин с телефонными номерами, выведенными золотом на стеклах витрин, до отказа забит допотопными громоздкими радиоприемниками. Осенний воздух, словно табачный дым, щекочет нёбо.

Красота Иоганнесбурга сурова. Приезд в него подобен пощечине: редко страна бывает такой негостеприимной. Иоганнесбург один из самых больших «сухопутных» городов. Здесь нет ни моря, ни реки. Он лежит на золоте. Горизонты города окантованы усеченными пирамидами терриконов, холодными, как мышьяк, который они содержат. Над шахтными колодцами играют лучи прожекторов.

На каждом углу мигают сигналы уличного движения. Взбираясь вверх по гладким стенам бетонных дворцов, полыхают неоновые лампы. Лица белых в этом натриевом свете становятся зелеными, а черных — серыми. Своеобразная абстрактная красота нашего века.