В черном списке

Но вот внезапно открылась маленькая зеленая дверь, и в ее проеме мы увидели жену Вилли. На ней была белая блузка и коричневая юбка.

— Здравствуйте, — обратилась она к нам по английски с мягким акцентом зулу.

Мужу она, словно застеснявшись, ничего не сказала, взяла лишь у него пакет и посмотрела на него, как бы ожидая разъяснения или приказа.

— Мы пообедаем все вместе, — сказал он.

Его большие зубы придавали ему очень миролюбивый вид. Мы изумленно посмотрели друг на друга. Все решилось так быстро.

— Я только что пришла домой, — сказала жена Вилли. — Петера пока нет.

В дверях мне пришлось наклониться, хотя я и ниже Вилли. Мы сразу вошли в тесную гостиную, вдоль двух стен которой стояли кровати, на полу лежал ковер. В комнате я увидел батарейный радиоприемник и патефон, светлые стулья, словно сделанные из карельской березы.

Когда мы шли по дороге, в окружении тысячи одинаковых домов, мной овладело мрачное чувство, но теперь, оглядев комнату, я понял, что жить здесь можно. Но этот уют не результат зажиточности, а прежде всего заслуга хозяйки.

Нам показалось, что Вилли представил нас недостаточно хорошо, и мы сообщили его жене, для чего сюда приехали. Ее это не удивило. Она лишь кивнула головой. Звали ее Лиза. Уши ее украшали кольцеобразные серьги, волосы были уложены на затылке в пучок.

— Я рада, что оказалась дома, — сказала она. — Меня задержали в нескольких семьях.

— Лиза работает в департаменте по делам неевропейцев, — вмешался Вилли. — Она редко бывает в городе, а все ходит по окраинам, навещает семьи безработных и узнает, как они живут.

— Это должно производить впечатление, что власти заботятся о них, — сказала она грустно. — Но я не получаю никаких средств, чтобы оказать им денежную помощь, и не могу пообещать им работы. Единственное, что я могу сделать, это предупредить о том, что их могут выселить или могут отказать им в новом разрешении.

— Стучится к кому-нибудь и предупреждает, чтобы те опасались полиции, — пояснил Вилли. — Предупредительное запугивание. Таково социальное обеспечение в Южной Африке.

— Подождем Петера? — спросила Лиза.

— Он может задержаться до полуночи. А где остальные?

В этот момент открылась дверь, и на пороге показалась старая женщина. Она удивилась, увидев нас. Двое детей вырвались из ее рук и вбежали в комнату.

— Вот и вы, — сказал Вилли. — Это наши Роберт и Ребекка. У них есть и африканские имена. Может, они больше понравятся детям, когда те станут взрослыми. Хорошо, когда есть что менять.

Он многозначительно улыбнулся. Ребята, смеясь, убежали на кухню. Мальчику было десять лет, а девочке — шесть.

Прошло порядочно времени, прежде чем бабушка повернулась к нам и протянула руку, сначала отряхнув ладони. Она следила за детьми в отсутствие родителей. Одна из тех матерей, которые есть в каждой локации и которые всегда готовы наскрести остатки еды, позвать детей и, увещевая их, вытереть им носы. Видно было, что на ее долю выпало много трудностей.

Воспитание детей в голодном африканском обществе, где почти все родители вынуждены работать на огромном расстоянии от своего дома, полностью ложится на плечи стариков, и отдыхать им некогда.

На плите стояли картофельный суп и рис. Прежде всего были накормлены на кухне дети. Вилли провел нас в сад: несколько квадратных метров земли, огороженные проволочной сеткой и пятью высокими стеблями кукурузы. Над дверьми на балке висела половина автомобильной шины. Она была выкрашена в серебряный цвет и наполнена землей. И в ней, словно в гондоле, росли бегонии.

Африканцы в брюках цвета хаки и расстегнутых белых рубашках приехали на поезде из города. Проходя мимо нас, они здоровались. У некоторых в руках были портфели, у других чемоданы, у третьих ничего.

— Что нового в космосе? — крикнул один из них, обращаясь к Вилли.

— Сегодня ничего.

Вилли пояснил, что один из его соседей ожидает многого от ракет, которые запускают в космос. Он мечтает, чтобы Марс стал новой Америкой для тех, кто не может жить спокойно в своей стране. Эмиграция из мира тесноты и надзора. Пусть белые остаются здесь с пустыми руками и со своими шахтами. Пусть они смотрят вверх на эту далекую звезду.

Лиза поджарила кусочки мяса, которое Вилли привез с собой. На столе появилось серебряное кольцо для салфетки.

— Мне его подарили, когда я работала в одной семье, — сказала Лиза.

— Перед тем, как мы поженились, — добавил Вилли. — Они относились к Лизе очень хорошо. Это кольцо для нашего сына Петера.

— Собственно говоря, нам бы следовало продать его.

Они заговорили о семьях, которые посетили в течение дня. Работа обоих состояла в том, что они ходили из дома в дом по территории локаций. Они знали, как живут люди в Южной Африке. Каждый из них владел четырьмя языками: английским, африкаанс, зулу и сото. Дома они разговаривали по-английски.

— Из-за детей, — пояснила Лиза. — На работе я разговариваю с белыми на африкаанс.

— А на каком языке преподают в школах? — поинтересовалась Анна-Лена.