В чертогах марсианских королей

– С ней все будет хорошо. – Кшивч указал на мигавшие впереди красные огни. Через мгновение мимо них в противоположном направлении промчалась машина «Скорой помощи». Он весь съежился на своем сиденье, пока они не проехали. – В конечном счете.

– А как тут обстоит дело с больницами? – спросил Мейерс. – Московитц ничего не…

– В больницах тебе делают больно, – ответил Кшивч. – В больницах болезни. Твои раны там воспаляются. Тебе дают не те таблетки, и ты блюешь своими внутренностями. Что угодно может пойти не так. А потом ты узнаешь про «эксперименты». – Он покачала головой. – Лучше туда не попадать. Эти ночные врачи и ночные медсестры, они не люди.

Мейерс попытался расспросить Кшивча, но он ничего больше не рассказал про «эксперименты».

Такси подъехало к терминалу. Мейерс вышел и бросился бежать.

В него стреляли, но он все бежал. За ним гнались, но он был уверен, что ему удалось оторваться. Он оказался на взлетной полосе. Наплывал туман, и терминала больше не было видно.

Это место не было предназначено для людей, даже летней ночью, не то что зимой. Мейерс шел дальше, уворачиваясь от гремящих, пронзительно ревущих серебристых китов, которые рулили по летному полю в темноте. Он замирал в лучах тусклого отвратительного голубого стробоскопического света, от каждой вспышки которого ему в глаза будто втыкали ножи для колки льда. Он не знал, где находился и куда идет.

– …помогите…

Это было скорее всхлип, чем человеческая речь. Он доносился откуда-то из-за ряда огней.

– …ради всего святого…

Кто-то полз к нему, пока постепенно не оказался в лучах света – какой-то человек подтягивался на окровавленных руках. Мейерс отступил назад.

– …пожалуйста, помогите…

Это был Эдуардо из закусочной в аэропорту О’Хара. Его белая рубашка превратилась в окровавленные лохмотья, казавшиеся черными в этом неземном свете. Брюк на нем не было. Одной ноги тоже. Ее оторвало, из обрубка торчал обломок белой бедренной кости.

Мейерс заметил и остальных. Подобно зверям, кружащим около костра в лесу, эти фигуры можно было различить лишь по проблескам синей стали и фрагментам бледных щек. Темные заплатки на черном покрывале ночи. На них были черные шлемы с визорами как у летчиков-истребителей, солнцезащитные очки, как у Терминатора, блестящие черные сапоги, пояса и куртки, скрипящие, как у мотополиции. Мейерс не сомневался, что где-то там стояли, выстроившись в ряд, их черные «харлеи». Он чувствовал запах оружейного масла и старой кожи.

Были и другие фигуры, другие существа. Тоже черные с оскаленными клыками, отливавшими в свете синевой. Они молча натягивали поводки.

Мейерс попятился. Если он не будет делать резких движений, они не бросятся на него. Возможно, они его даже не заметили.

Вскоре туман поглотил все вокруг, и больше он не видел человеческих фигур.

Что-то коснулось его ноги. Он не стал смотреть вниз и продолжал пятиться. Краем глаза он заметил на земле какие-то темные фрагменты, напоминавшие части тела. Только они продолжали двигаться.

Мейерс услышал вой сирен вдалеке, увидел красно-синие проблесковые маячки. Подъехала белая, похожая на коробку «Скорая», на боку у нее была большая оранжевая полоска с надписью: «Неотложная помощь». Задние двери распахнулись. Свет внутри был приглушенный, красноватый. Машина встала наискосок от Мейерса, и он не мог разглядеть, что находилось внутри. В воздух поднялась черная туча мух. Он слышал их жужжание. Густая черная жижа растекалась по полу, переливалась через бампер и, дымясь, лужей расползалась по замерзшей земле. Мейерс понял, что при дневном освещении эта жидкость будет темно-красной.

Из глубины «Скорой помощи» стали появляться мужчины и женщины, одетые в белоснежные халаты или мешковатые синие костюмы хирургов. Все были в марлевых масках. Их маски, резиновые перчатки и одежда были испачканы кровью. Ни у кого из них не было рогов или вил. Вели они себя очень деятельно и профессионально.

Врачи и медсестры подняли Эдуардо и швырнули его в открытую дверь «Скорой», словно мешок с грязным бельем. Одна из сестер вынырнула из тумана, держа в руках ногу Эдуардо. Нога дергалась. Она бросила ее вслед за Эдуардо.

Мейерс продолжал пятиться, но теперь уже быстрее. Мужчина в синем костюме хирурга посмотрел в его сторону. Остальные поступили точно так же. Мейерс повернулся и побежал.

Мир перед его глазами снова закружился и на этот раз продолжил свое вращение не переставая. Он почувствовал себя так, словно все его тело разлетелось на части, а когда его снова собрали, не все фрагменты оказались на месте. Однако теперь Мейерс ощущал себя намного лучше. Он улыбался.

Мейерс снова отыскал здание терминала. Он ненадолго остановился около него на тротуаре, пытаясь отдышаться. Крупный мужчина с синяками на лице стоял, прислонившись к желтому такси с шашечками на боку. Мужчина поднял вверх большой палец. Когда же Мейерс с непониманием уставился на него, он сменил большой палец на средний и пробормотал что-то насчет «самолетной отрыжки». Мейерс стряхнул со своего пальто снег со льдинками и пригладил растрепанные волосы. Он вошел в терминал.