В чертогах марсианских королей

Внутри все было украшено огоньками рождественских гирлянд, мишурой и листьями остролиста. Здесь бурлило настоящее людское море, и лишь у немногих было рождественское настроение.

Мейерс посмотрел налево и увидел свой багаж, аккуратно сложенный у стены. Он поднял свои пожитки. Кто-то заклеил куском серебристого скотча царапину на его сумке ручной клади.

Мейерс продолжал улыбаться даже после того, как отстоял в очереди три часа. Измученная продавщица билетов улыбнулась ему в ответ и сказала, что этой ночью у него нет шансов улететь домой.

– Вам не удастся вернуться к утру Рождества, – сказала она, – но я могу достать билет на рейс в Чикаго. Самолет улетает через несколько минут.

– Было бы здорово, – с улыбкой ответил Мейерс.

Кассирша выписала ему билет.

– С наступающими! – сказала она.

– И вам счастливого Рождества, – ответил Мейерс.

Его рейс уже объявляли: «… до Чикаго с остановками в Амарилло, Оклахома-Сити, Топике, Омахе, Рапид-Сити, Фарго, Дулуте и Де-Мойне.

«Рождество», – подумал Мейерс. Всем срочно нужно куда-нибудь попасть. Жаль было тех несчастных, кому в эту пору нужно было ехать куда-то по делам. Приходилось совершать многочисленные стыковки почти во всех среднего пошиба городах Великих равнин. Настоящий ад для авиапутешественника. Но Мейерс собрался с духом. Еще немного, и он будет дома со своей семьей. Дома с любимой женой… и чудесными детьми… Мейерс был уверен, что через мгновение вспомнит, как их зовут.

Взвалив на плечи свою ношу, как призрак Марли[50] свои цепи, выкованные при жизни, Мейерс поплелся на посадку вместе с медленно бредущей толпой. Совсем скоро он будет дома. Совсем скоро.

Воздушный налет

Я очнулся, разбуженный сигналом тревоги, неслышно вибрировавшим у меня в голове. Обычно он не смолкает, пока не сядешь, поэтому я сел. Повсюду в неосвещенной комнате по одному и по двое спали члены группы захвата. Я зевнул, почесал ребра и похлопал Джина по волосатому боку. Он повернулся. Хватит романтического забытья.

Протерев глаза, чтобы окончательно проснуться, я вытянул руку и поднял с пола протез, пристегнул его и закрепил, потом побежал вдоль коек к оперативному пункту.

В темноте светился информационный монитор: ««Сан-Белт эйрлайнз», рейс 128, Майами – Нью-Йорк, 15 сентября 1979 года». Мы ждали этого в течение трех лет. Я должен был бы чувствовать себя счастливым, но кто может так себя чувствовать, будучи разбуженным посреди глубокого сна?

Лайза Бостон, что-то пробормотав, прошла мимо меня, направляясь в комнату предстартовой подготовки. Я пробормотал что-то в ответ и последовал за ней. Вокруг зеркал зажглись лампочки, и я на ощупь пробрался к одному из них. Позади нас топталось еще три человека. Я сел и подключился к системе. Наконец-то можно было откинуться назад и закрыть глаза.

Но ненадолго. Шевелись! Я выпрямился, как только бурда, которую я использовал в качестве крови, была замещена высокозаряженным топливом. Оглядевшись, увидел идиотские ухмылки. Вокруг стояли Лайза, Пинки и Дэйв. У дальней стены Кристабел уже медленно вращалась перед аэрографом, принимая окраску человека европеоидной расы. Мы с ней составляли отличную команду.

Открыв ящик стола, я принялся за предварительную работу над своим лицом. Каждый раз этой работы становилось все больше. Переливание – не переливание, но похож я был на смерть. Правого уха теперь не было совсем. Губы больше не смыкались, десны оставались постоянно обнаженными. Неделю тому назад у меня во сне отвалился один палец. Ну и что из того?

Пока я работал, один из экранов над зеркалом засветился. Улыбающаяся молодая женщина, блондинка, высокий лоб, округлое лицо. Крупный план. Бегущая внизу строка гласила: «Мэри Катрина Сондергард, родилась в Трентоне, Нью-Джерси, возраст в 1979 году – 25 лет». Детка, это твой счастливый день.

Компьютер убрал кожу и мышцы с ее лица, чтобы показать мне строение черепа, стал поворачивать его, демонстрируя поперечные сечения. Я изучал сходства со своим собственным черепом, отмечал различия. Неплохо, кое-что даже лучше, чем то, что мне попадалось раньше.

Я собрал челюсть, воспроизведя небольшую расщелину между верхними резцами. Вязкая масса для слепков заполнила мой рот, округлив щеки. Из дозатора выпали контактные линзы, я их вставил. Носовые вкладыши расширили мои ноздри. Уши неважны, их скроет парик. Я натянул на лицо заготовку маски из особой массы, имитирующей плоть, и подождал, пока она впитается. Потребовалась всего минута, чтобы вылепить лицо в совершенном соответствии. Я улыбнулся самому себе. Как чудесно иметь губы!

В узле выдачи что-то щелкнуло, и из прорези мне на колени выпали светлый парик и полный комплект одежды. Парик был только что от стилиста. Я надел его, потом натянул колготки.

– Мэнди? Ты получил профиль Сондергард?

Я не поднял головы: голос был мне знаком.

– Роджер?

– Мы засекли ее возле аэропорта. Сможем сделать так, чтобы ты проник внутрь еще до взлета, так что ты будешь джокером.