В действующей армии

Высказывается мнение, которое имеет не мало сторонников, что наши передовые, как южные, так и восточные отряды, имеют дело не с армией Куроки и Оку, которые сосредоточены у Фынхуанчена и Порт-Артура, а с территориальной армией — армии же генерала Нотсу вовсе не существует, и он сам утонул.

Последнее известие здесь циркулирует уж давно.

Как подтверждение этого мнения указывается на то, что японская армия, особенно состоящая против восточного отряда, вооружена совершенно иначе, чем главные армии японцев; вынимаемые у наших раненых пули оказываются не в никелевой, а медной оправе и большего калибра, нежели пули винтовок.

Раны от них очень болезненны и больших размеров.

Кроме того, как говорят, констатировано несколько случаев стрельбы пулями с обрезанными конусами.

Такие пули, как известно, разрываются, и раны от них в большинстве случаем смертельны.

У убитых и раненых в карманах находят пилюли красного цвета.

Иные уверяют, что это средство от дизентерии, свирепствующей в японских войсках, а иные, что это род «допинга».

Интересно бы было произвести анализ этих пилюль.

В Лаояне в бараках «Красного креста» лежит раненый пленный японский офицер.

Я пробовал его интервьюировать с помощью переводчика, но он упорно ничего не отвечал на мои вопросы и только любезно улыбался.

По сообщению его соседей, он вообще говорит мало и лишь раз высказал своё желание побывать в Москве и в Петербурге.

В отряде генерала Мищенко захвачена японская повозка с тюками прокламаций, напечатанных по-русски в Токио и обращённых к нашим солдатам.

В них японцы убеждают солдат сдаваться в плен и даже переходить на их сторону, обещая за это великие и богатые милости.

Как наивность!

Жаль даже, что эти вздорные бумажонки не попали в руки нашим солдатикам — они сумели бы употребить их на «цигарки» и на… другие надобности.

XXI

Математическая стрельба

В долине реки Ляохе 24 июня против отряда генерала Ренненкампфа, занимавшего Сяосыр, японцы начали наступление незначительными силами.

Генерал Ренненкампф остался в Сяосыре для производства разведок сил и намерений противника.

24 июня против отряда полковника Мадритова 2 роты и один эскадрон японцев заняли Цзяолин.

Наши охотничьи команды отошли на 10 вёрст к северу.

29 июня произошёл ожесточённый бой в горах близ Дашичао.

Наши войска вели себя изумительно, многие легкораненые офицеры и солдаты оставались в строю даже после вторичного поражения.

После боя, продолжавшегося несколько часов, японцы принуждены были отступить, потеряв убитыми и ранеными, как говорят, до 8.000 человек.

Мы тоже отошли к Дашичао, откуда все обозы уже отправлены в Хайчен, куда должны отойти наши войска и где ожидается решительное сражение, если только японцы пойдут далее; пока они укрепляются у Гайчжоу.

Наши потери ещё не приведены в известность, но тоже, как слышно, значительны, хотя, конечно, меньше японских.

Позиции у Хайчена, которые мы займём, представляют из себя равнину.

Сопки и холмы оканчиваются у Дашичао.

Нашим доблестным войскам, всё получающим и получающим подкрепления из России, будет где разгуляться и показать врагу силу русского оружия.

Предстоит настоящее сражение, грудь с грудью, а не «математическая война», как остроумно назвал войну, которую с нами ведут японцы, один молодой генерал.

— Почему вы называете её «математической»? — спросил я.

— Как, разве вы не знаете, что они как свои пять пальцев знают местность, разделяют её на плане на квадраты, и жарят пулями и снарядами по прицелу на известное расстояние по этим квадратам. Математики, а не воины…

Действительно «математики», но видимо начинается поворот, и они скоро совершенно собьются в своих счётах и расчётах.

Из уст в уста передаётся «крылатое слово» командующего армией А. Н. Куропаткина.

Прочитав в одной из иностранных газет, что японцы, находя, что война затягивается, надеются, что державы своим вмешательством принудят Россию заключить с ними, как с победителями, почётный мир, заметил, улыбаясь:

— Странно, а по моему мнению, война ещё не начиналась…

Если вдуматься глубоко в эти слова и сопоставить их с совершающимися событиями, то придётся признать их справедливость.

Мы до сих пор, выражаясь языком Суворова, «заманиваем» японцев, и хотя бои под Тюренченом и Вафангоу окончились для нас значительными потерями, но ничего не изменили в заранее определённом плане компании, плане, где всё происшедшее являлось лишь прелюдией войны, а сама «война» должна начаться вскоре, но ещё, действительно, не начиналась.

Пронёсся слух о более чем успешном отбитии штурма японцев от Порт-Артура.

Японцы повели штурм в ночь на 28 июня, думая, что наши этого не ожидают.

Но наши не дремали, подпустили их к линии фугасов.

Последние стали взрываться один за другим.

В это самое время у нас зажглись полевые огни.

Стало светло, как днём. Загремели орудия. Наш флот с моря стал действовать перекидным огнём, и японцы потерпели полное поражение, потеряв 28.000 ранеными и убитыми, т. е. более трети осаждающей армии.