В долине смертной тени [Эпидемия]

Что ни говори, хорошую он прожил жизнь. Хотя почему прожил, она продолжается. И сейчас вступила, возможно, в последнюю, но весьма интересную фазу. И он должен прожить ее достойно. Ему очень хочется это сделать напоследок.

Герман Владимирович встал и неторопливо направился к входу в дом.

День второй

33.

«К сожалению, последние новости о распространении кингвируса далеки от оптимизма. Как сообщает штаб по борьбе с эпидемией, за сутки в столице заразились свыше двух тысяч человек, умерло еще сто восемьдесят семь заболевших. По России эти цифры еще более пугают, заразилось более пяти тысяч наших соотечественников, жертвами вируса стали 350 человек. Таким образом, болезнь распространяется все сильней по стране. В этой связи изданы дополнительные меры по соблюдению карантина и других способов предохранения от заразы. В частности, строго запрещается выходить на улицу без соответствующих разрешений, вводятся штрафы на самовольное покидание домов. К тому же…»

Михаил Ратманов выключил висящий в столовой телевизор.

— Надеюсь, всем все понятно. И нет смысла слушать сообщение до конца, — произнес он.

— Да, папа, лучше это вообще не слушать, — подал голос Виталий. Он сидел с бледным лицом, а его глаза беспокойно бегали по лицам окружающих его людей.

— Миша, ты правильно поступил, — проговорил Герман Владимирович. — Ситуация ясна, а детали можно передавать бесконечно. Давайте лучше приступим к завтраку.

— Мы должны помолиться, — вдруг громко провозгласил отец Варлам. — Нельзя приступать к еде, не поблагодарив за нее Всевышнего.

— Кто желает, тот пусть молиться, — отреагировал Святослав. — Я лично не собираюсь.

— Святослав, пусть отец Варлам помолится за нас всех. Хуже точно не будет, — примирительно произнес Герман Владимирович. — Приступайте, отец Варлам.

Отец Варлам встал из-за стола.

— Господи, Иисусе Христе, Боже наш, благослови нам пищу и питие молитвами Пречистыя Твоея Матере и всех святых Твоих, яко благословен во веки веков. Аминь, — густым голосом протянул он и перекрестил стоящую на столе еду.

— Теперь можно приступать к еде, — дал команду Герман Владимирович.

Михаил Ратманов недовольно посмотрел на него, ему не понравилось, что отец стал руководить за столом. Все же это его, Михаила Ратманова, дом, и он в нем хозяин. И мог бы это понимать и не так выпячивать свое положение.

— Что здесь только что произошло? — тихо спросила Соланж Святослава.

— Потом тебе объясню, — ответил он. — А в целом все хреново. Мы с тобой тут застряли.

— Эпидемия, мадам Жобер, только усиливается, — наклонился к француженке, сидящей с другой стороны от нее Виталий. — И никто не представляет, когда она завершится.

— Спасибо за разъяснения, — поблагодарила Соланж.

— Вчера мы с вами не виделись, поэтому позвольте представиться сейчас. Я Виталий Ратманов, сын Михаила Германовича Ратманова, — кивнул он на отца.

— Очень приятно, — вежливо ответила актриса.

— Позвольте заметить, что вы прекрасны!

— Спасибо, — покосилась она на него, затем перевела взгляд на своего соседа с другой стороны. Святослав ответил ей ироничным взглядом.

— Позвольте положить вам этот салат, — продолжил ухаживание Виталий. — Это наше фирменное блюдо.

— Спасибо, вы очень любезны.

— Мне приятно ухаживать за вами, — отозвался Виталий.

— Как видно из сообщения, положение ухудшается с каждым днем. И правительство не в состоянии с ним справиться, — внезапно произнес Азаров. — Мы предупреждали в самом начале эпидемии, что так все и будет. Медицина развалена и не готова к приему такого количества больных.

Сидящие за столом посмотрели сначала на Азарова, потом дружно перевели взгляд на Михаила Ратманова. Тот понял, что все ожидают от него ответной реакции.

— Тебе бы только, Алексей, критиковать. Да, медицина не справляется с таким наплывом больных. Но это происходит повсеместно, никто в мире не ожидал столь большого размаха эпидемии. Все, что в наших силах, у нас делается. В отличие от тебя мне это хорошо известно, я сам принимал участие в разработке соответствующих решений. А потому, уж извини, твою критику считаю несправедливой и политически пристрастной.

— Меры вы принимаете, только почему-то по количеству заболевших и умерших мы превращаемся в одного из мировых лидеров, — возразил Азаров. — А все потому, что очень многое совершается только на бумаге и исключительно для пиара. Это для себя вы предпринимаете все меры, а вот для остальных делаете совершенно недостаточно.

— Да, откуда ты можешь про это знать, — резко возразил Михаил Ратманов. — Это к нам стекается вся информация, а ты пользуешься не проверенными источниками. Я бы на твоем месте молчал в тряпочку.

— Миша, Алеша, хватит браниться, — поспешно вступил в разговор Герман Владимирович. — Завтрак не то место, когда стоит обсуждать такие дела. И уж тем более, выяснять отношения. Дайте всем спокойно поесть. У вас еще будет время поспорить.

— Хорошо, папа, мы перенесем разговор в другое место, — согласился Азаров. — Но он все равно состоится.