В долине солнца

– Раньше кулачными боями баловался. Как в том фильме с Клинтом Иствудом. Ну помните, где еще обезьяна была?[19] Вы двое, кстати, мне их напоминаете.

– Не глаз, а оптический коррелятор! – сказал Сесил.

Фриландер дожевал последний кусок яйца и пристально посмотрел на Сесила. Проглотил, вытер руки о комбинезон и спросил:

– Вы пришли из-за Барб или просто надо мной поиздеваться?

– Как хорошо ты ее знал? – спросил Ридер.

Фриландер перевел взгляд с Сесила на Ридера.

– Достаточно хорошо.

– Достаточно хорошо, чтобы порезать ей лицо, – заметил Сесил.

– Это не секрет. За это я свое уже отбыл.

– Полгода в рабочей бригаде в Гори? – Сесил рассмеялся. – Что ты там делал, помидоры выращивал? Там в камерах, наверное, вам каждый день свежие цветы ставили.

– А вы вообще ни хрена не знаете, да? – сказал Фриландер.

– Про тебя мы знаем достаточно, – заверил Ридер. – Знаем про твое рукоприкладство в отношении мисс Лидс еще до той истории с ковбоем.

Фриландер рассмеялся.

– Мисс Лидс? – переспросил он. – Я бы не назвал это рукоприкладством. Просто люблю распускать руки. Некоторым бабам это нравится.

– А я бы сказал, она это не слишком оценила, – заметил Сесил. – Ведь она от тебя ушла, так ведь?

Фриландер улыбнулся и покачал головой. Затем положил на стол большую широкую руку и смахнул с него скорлупу.

– Если говорить про Барб, то ей нравилось пожестче. Такие, как она, не связываются с парнями с лицом вроде моего, если только не хотят неприятностей. Ей нравились ее куклы и всякая милая хрень, как любой другой. Но то был не первый раз, когда она меня бросила. – Он посмотрел на горизонт, где в землю вонзались железные вышки. – Клянусь Богом, я не думал, что это будет последний.

– Долго ребята из округа Коул тебя мучили? – спросил Ридер.

– Часов шесть-семь.

– А насчет того парня, с которым ты поцапался?

– Как я сказал тем парням из округа, он был ни хрена не боец. У него на рубашке везде розочки были. Он был похож на гомика, не знаю. Выглядел крутым, как чертова курица. Возможно, просто не хотел себя особо проявлять.

– Много тебя про него расспрашивали?

Фриландер покачал головой:

– Им не было до него дела. Только до меня.

– Что ты такого сделал, что они тебя так полюбили, Дейл? – спросил Сесил.

– Много чего. – Он ухмыльнулся. – Последней каплей, наверное, стало то, что я трахнул падчерицу шерифа месяцев девять назад. Понимаете, о чем я?

– Ты сказал, он не хотел себя проявлять, – сказал Ридер. – Это как?

– Если мужик во что-то ввязывается, у него же обычно есть причина, так? Особенно если он решает надрать кому-то задницу.

– И что? – сказал Сесил.

– И то, что ввязался, но причины для этого я не заметил. Я хочу сказать, он не знал Барбару. Никто его не оскорблял, никто не задирал. Он просто подошел ко мне, когда мы с Барб танцевали, схватил меня за руку и потащил от нее прочь. Полагаю, причина у него должна была быть.

– Так думаешь, это все было представление? – спросил Ридер. – Его бьют, красотка его жалеет и забирает к себе, как какого-нибудь бродягу?

– Это вы, ребята, звезды носите, а не я.

– В общем, ты его отделал, – сказал Сесил. – Потом что?

– Потом та сучка вцепилась ногтями мне в лицо. Так что я сказал, что они оба долбаные психи, сел в свой пикап и свалил. Вот и все. Я пытался говорить придуркам в полиции. Они сказали, что займутся, но были одержимы идеей, что это я ее задушил. Часами пытались заставить меня, чтоб это сказал. А я ни хрена не сказал, хотя раз десять хотел придушить эту сучку, но так и не смог.

– Какой он был из себя? – спросил Ридер.

Сесил достал из кармана брюк маленький блокнот, открыл и уже приложил к бумаге карандаш.

– Я уже рассказал заместителям шерифа.

Ридер и Сесил переглянулись.

– Видать, они не включили это в свой отчет, – понял Фриландер.

– Опиши его, – сказал Ридер.

Пока Фриландер говорил, Сесил записывал, и лицо постепенно обретало форму: молодое, худое, темные круги под глазами. Короткие темные волосы. Длинная шея. Крючковатый нос. Ридер заглянул в блокнот через плечо Сесила.

– Еще какие-нибудь приметы запомнил? – спросил Сесил. – Шрамы? Может, татуировки?

– Ага. Была у него татуировка.

– Помнишь, какая? – спросил Ридер.

– Забудешь ее. Я ее увидел, когда он схватил меня на танцполе. А потом опять, когда мы вышли и я усадил его на задницу. Она была вот тут, на правой руке. По виду как те, что набивают во всяких притонах. Металлом выжигают. Не настоящая татуировка. Там был крест типа такого. – Фриландер скрестил руки. – А перед ним, – добавил он, – типа волчьей головы.

– Волчьей? – Ридер выхватил у Сесила блокнот с карандашом. Перелистнул страницу, набросал что-то. Показал. – Так?

– Точно.

– И ребятам шерифа ты ничего из этого не рассказывал?

– Черт, – выругался Фриландер. – Они даже не спрашивали.

Ридер кивнул и посмотрел на горизонт, где в окутавшей землю пелене тумана работали вышки.

– Он бывший военный, – сказал Ридер Сесилу, когда они направлялись через поле к вертолету. Сесил шел чуть позади. Ридер был выше ростом, и Сесилу приходилось шагать шире, чтобы не отставать. – Я слыхал про ребят с подобными приметами.

– В смысле, с нашивкой?