В доме коммерции советника (дореволюц. издание)

– Да, нужно признаться, что этотъ человкъ можетъ похвастаться своими побдами, онъ притягиваетъ къ себ сердца двушекъ, какъ пламя свчи рой комаровъ. Странно право, что вс три дочери банкира Мангольда влетли въ этотъ заколдованный кругъ. Свту будетъ надъ чмъ посмяться. Останься! – вскричала Флора повелительнымъ голосомъ, тогда какъ предъидущія фразы говорила почти игривымъ тономъ.

Кети остановилась какъ вкопанная, боясь своимъ ослушаніемъ вызвать второй возгласъ, и тмъ разбудить больную сестру.

– Даже ты, здоровая, прекрасная мельничиха поддалась той-же слабости, продолжала Флора, – не старайся протестовать и не принимай на себя вида оскорбленной гордости. Ну хорошо, я врю твоимъ словамъ; ты можешь вполн оправдаться въ моихъ глазахъ если опровергнешь то, что говорила давеча въ защиту Брука.

– Нтъ, я не считаю себя въ прав опровергать сказаннаго, – просто отвтила Кети.

– Видишь-ли, гршница, какъ сильна въ теб эта преступная любовь! Посмотри мн въ глаза! Будешь-ли ты въ состояніи сказать, прямо въ лицо, твоей обманутой сестр “нтъ!“

Кети подняла голову, посмотрла черезъ плечо и машинально приложила руку къ разболвшемуся лбу.

– Ты не имешь никакого права требовать отъ меня подобной исповди, – сказала она твердымъ, слегка дрожавшимъ голосомъ, – и я не обязана отвчать теб. Но ты назвала меня гршницею, упомянула объ обман… такими же словами и я обвиняла себя до тхъ поръ, пока не выяснила себ ту любовь, которую ты называешь преступною.

– А, это тоже признаніе, только въ другой форм!

Спокойная улыбка мелькнула на губахъ молодой двушки и въ эту минуту озарилось ея поблднвшее лицо.

– Да, Флора, я призналась, потому что мн нечего стыдиться, потому что совсть моя чиста. Я не желаю брать на свое сердце грха въ томъ, что отнимаю священное право у одной изъ моихъ сестеръ. Конечно, мы не можемъ отвчать за свои чувства, но только за власть, которую даемъ имъ. Мн не легка была борьба съ загадочнымъ ощущеніемъ, наполнявшимъ мое сердце! Разв гршно любоваться на дерево, растущее въ чужомъ саду? Разв гршно любить, не прося взаимности.

Мн ничего не нужно отъ васъ, я никогда не стану поперекъ вашей дороги. Вамъ не придется больше услышать обо мн, вы можете забыть о моемъ существованіи. И если я всю жизнь буду любить его и сохраню ему врность, какъ умершему, то и тогда не помшаю вашему супружескому счастію.

Громкій смхъ прервалъ ея слова.

– Будь осторожна, дитя мое! Ты такъ увлекаешься поэтическими картинами, что скоро заговоришь стихами.

– Нтъ, этимъ можешь заниматься сама, а я на всегда сохраню въ своемъ сердц чувство святой любви.

Съ этими словами Кети сдлала нсколько шаговъ по комнат и, проходя мимо вшалки, на которой висло блое платье, нечаянно задла за его длинный шлейфъ и блестящая, шелковая ткань съ шумомъ свалилась на полъ.

Растерявшаяся двушка съ испугомъ нагнулась, но Флора съ презрніемъ оттолкнула атласъ ногою.

– Не трогай это тряпье! – сказала она повелительнымъ голосомъ. – Видишь, даже безжизненная матерія возмущается противъ виновницы.

– А ты ни въ чемъ не чувствуешь себя виновной, Флора? – живо спросила Кети; въ ея жилахъ также текла горячая кровь и она не хотла склониться передъ несправедливостью, ради того только, что-бы сохранить миръ въ семь.

– А что чувствовала я въ первое время? Глубокое состраданіе къ человку, котораго ты не хотла понять, котораго ты публично оскорбляла и, всми силами, старалась оттолкнуть отъ себя. Если-бы ты была совершенно невинна, то не стала бы униженно просить у него прощенія, а я видла тебя кающеюся… Въ тотъ вечеръ, когда ты бросила кольцо въ рку…

– Боже мой, Кети! Не вспоминай, пожалуйста, всхъ твоихъ видній, – воскликнула Флора и зажала уши руками, затмъ она встала передъ младшей сестрой и съ язвительною улыбкою поднесла къ ея глазамъ четвертый палецъ правой руки.

– Вотъ смотри, гд мое кольцо. Могу тебя уврить, что оно не фальшивое, – доказательствомъ тому могутъ служить вырзанныя на немъ буквы. – Впрочемъ, что-бы покончить съ нашимъ разговоромъ, скажу теб, что эта бездлка не играетъ больше никакой роли въ моей жизни, она будетъ только замнять мн проволоку, посредствомъ которой ворочаютъ маріонетками. Между мною и Брукомъ все кончено.

Кети невольно отшатнулась.

– Ты давно добивалась разрыва, но попытка твоя не имла успха, – пробормотала она, сама не помня, что говорила.

– Да, въ то время этотъ слабый человкъ имлъ еще какую нибудь силу воли, но теперь онъ окончательно опустился и сдлался настоящею тряпкою.

– Значитъ, онъ возвратилъ теб свободу?

– Конечно, хочешь я еще разъ повторю теб эту пріятную для тебя новость.

– Въ такомъ случа, онъ никогда не любилъ тебя! Врно, у него была другая причина настаивать тогда на своихъ правахъ. Слава Богу, теперь онъ еще можетъ быть счастливымъ.

– Ты думаешь? Но не забудь, что я еще жива! – сказала Флора, взявъ сестру за руку и посмотрвъ на нее пытливымъ, злобнымъ взглядомъ.