В доме коммерции советника (дореволюц. издание)

– Почему ты сердишься на Кети? – Я давно замчаю твою несправедливость и холодность въ отношеніи ея. Можетъ быть она для тебя кажется не достаточно знатною особою, потому что ея ддъ былъ мельникомъ? Ты никогда не говоришь съ ней, не обращаешь на нее ни малйшаго вниманія, что крайн смшно, такъ какъ она такая-же сестра Флоры, какъ и я. Мы вс говоримъ другъ другу „ты“, только она составляетъ исключеніе…

– Позволь теб замтить, дорогая моя, что это „ты“ мн давно колетъ глаза, и если бы это отъ меня зависло, то я, конечно и теб не позволила бы такой фамильярности съ Брукомъ, – сказала Флора довольно рзко. – Правду сказать, я никому не желаю уступать своихъ правъ и преимуществъ, а тмъ боле не хочу ихъ длить съ Кети.

Съ этими словами она нжно обняла Брука и страстно прижалась къ его стройной фигур.

Доктору, видимо, не понравилось это прикосновеніе въ присутствіи другихъ; кром того, взволнованный упреками Генріэтты, онъ вздрогнулъ, точно почувствовалъ близость зми, и поблднлъ, какъ мертвецъ.

Кети сдлала нсколько шаговъ съ намреніемъ выйти изъ гостинной; слезы душили ея горло и молодой двушк стоило неимоврныхъ усилій, что-бы не заплакать отъ боли, вызванной столькими оскорбленіями. Но въ эту минуту отворилась дверь и въ комнату вошелъ совтникъ. Кети вздохнула свободне: она смотрла на него какъ на свою защиту, какъ на человка, замняющаго ей отца и потому живо подошла къ нему, взявъ его за руку.

Совтникъ посмотрлъ на нее съ удивленіемъ и радостно прижалъ къ своему сердцу маленькую ручку Кети. Въ рукахъ онъ несъ небольшой ящикъ, который поставилъ на столъ, подл президентши.

Его появленіе прервало тяжелую сцену и Генріэтта чувствовала большое облегченіе; она была даже готова броситься къ нему на шею изъ благодарности, что онъ явился такъ кстати.

– Наконецъ-то и я успокоился, милая Флора, вотъ мой подарокъ, – весело сказалъ совтникъ. – Мой берлинскій агентъ извиняется мшкотностью фабрикантовъ.

Морицъ открылъ крышку ящика.

– Кром того, у меня есть еще чмъ тебя порадовать, дорогая новорожденная, – продолжалъ онъ шутливымъ голосомъ. – Ты вполн отомщена, Флора. Я только узналъ, что главную зачинщицу непріятнаго бунта въ лсу приговорили къ тюремному заключенію, а другихъ обвинили въ соучастіи и наказали арестомъ на нсколько дней.

– Не думаю, что-бы Флора могла радоваться такому извстію, – вскричала Генріэтта. – Конечно, правосудіе должно было наказать эту дикую мегеру, которой будетъ весьма полезно спокойно посидть и сдлаться ручне. Но эта сцена въ лсу была для насъ слишкомъ унизительна! Ужасно подумать, что мы составляемъ предметъ ненависти; особенно должно быть непріятно это сознаніе для Флоры, на долю которой досталась самая большая часть этой злобы. Теб бы не слдовало говорить объ этомъ сегодня, дорогой Морицъ.

– Въ самомъ дл? – засмялась Флора. – Нтъ, видимо Морицъ знаетъ меня лучше тебя. Ему извстно, что я высоко стою надъ гласомъ народа и не пошевелю ни однимъ пальцемъ, что-бы сдлаться популярною. Прежде и ты была такого-же мннія. Что-бы ты сказала, еслибъ въ прошломъ году кто нибудь осмлился защищать при теб народные интересы? Это бы удивило тебя. Но съ тхъ поръ, какъ Кети къ намъ пріхала, вопросы эти постоянно слышатся въ бель-этаж, такъ что чувствуешь невольный страхъ передъ такой спартанской добродтелью и двичьей премудростью. Я нисколько не удивлюсь, если наша младшая сестра откроетъ поваренную книгу и будетъ выискивать названія разныхъ суповъ, необходимыхъ для подкрпленія силъ осужденной гршницы.

– Этого я, конечно, не сдлаю, – серьезно отвтила Кети, съ презрніемъ глядя на насмшливое лицо прекрасной невсты, – но я разъузнала о ея семейныхъ обстоятельствахъ: у этой женщины четверо маленькихъ дтей, а ея братъ, работающій на фабрик и взявшій на себя присмотръ за этими сиротами, лежитъ больной. Само собою разумется, что эти, ничмъ не повинныя малютки, не должны страдать, и я непремнно позабочусь о нихъ, пока ихъ мать снова не возвратится къ работ.

Совтникъ удивленно оглянулся и собирался что-то сказать, но Кети перебила его.

– Не останавливай меня, Морицъ; пойми, что въ такія минуты денежный шкафъ моего дда внушаетъ мн мене ужаса и страха.

Президентша нетерпливо вертлась на своемъ стул: подобные разговоры въ ея присутствіи не должны были допускаться.

– Вотъ еще интересныя новости! Какія извращенныя понятія у этой двушки! Въ боле опасныя руки едва-ли могло попасть богатство! – воскликнула она съ раздраженіемъ въ голос. – Не правда-ли, дорогой Брукъ? Посмотрите, какъ эта слабая рука безпомощно ухватилась теперь за Морица, а между тмъ хорошо уметъ самовольно кидать деньги на втеръ; нтъ, опекунъ долженъ былъ поступать съ нею гораздо строже.

Кети моментально отдернула свою руку. Она замтила мрачный взглядъ доктора, брошенный на кончики ея пальцевъ, и это невольно смутило молодую двушку.

– Разв вы не знаете Брука, бабушка, что ожидаете отъ него одобрительныхъ словъ? – сказала Флора, съ безпокойствомъ наблюдая за быстрыми перемнами въ лиц своего жениха. – Онъ самъ вчно былъ энтузіастомъ во всемъ, что только касается народнаго блага.