В доме коммерции советника (дореволюц. издание)

А симетрично разставленные сосуды для питья, зеленые кубки для Рейнвейна и хрустальные бокалы для шампанскаго сверкали, какъ драгоцнные камни.

По всему видно было, что здсь, по приказанію заботливаго хозяина, наемныя руки усердне мели и чистили, чмъ въ блестящихъ салонахъ замка.

А тамъ, гд высоко громоздились боченки рдкихъ сортовъ винъ, куда проникалъ лишь блдный проблескъ дневнаго свта въ самомъ темномъ углу, стояли дв бочки съ историческимъ порохомъ, видъ котораго былъ еще такъ свжъ, что Кети думала – не подновляютъ-ли эту знаменитую рдкость.

Этотъ уголъ оставался для Кети загадкою; она не понимала, какъ совтникъ могъ спокойно терпть его и днемъ, и ночью подъ своими ногами.

Глаза Кети машинально посмотрли на почернвшія плиты, – одна искра и могущественные каменные своды, возведенные здсь точно на вки – вчные, разнеслись бы на части и вмст съ каменными стнами взлетли-бы на воздухъ вс дорогія сокровища, жадно накопленныя впродолженіи нсколькихъ десятковъ лтъ. Желзный шкафъ тоже лопнулъ-бы съ трескомъ и вс бумаги, заклейменныя проклятіемъ бдняковъ, высоко разнеслись-бы на вс четыре стороны.

Эта мысль испугала молодую двушку, она быстро закрыла лицо руками, какъ бы желая успокоить свою разыгравшуюся фантазію. Потомъ съ глубокимъ вздохомъ посмотрла вокругъ себя; въ голубоватомъ, прозрачномъ воздух высоко надъ башнею кружились голуби Генріетты, а передъ окномъ, на покривившейся стн, на вершин которой сохранился еще остатокъ древней колонады, висла клтка съ чернымъ дроздомъ, принадлежность живущаго тамъ лакея. На подоконник стоялъ розмаринъ и желтая герань, заслоненные отъ свта густою стью зеленаго хмля. Веселая птичка пла изо всей силы, не обращая вниманія на шумно летавшихъ голубей, а черезъ зеленую канаву тихо проходили дв козули, пристально осматривая стройную фигуру Кети, только что очнувшуюся отъ ужасно тяжелаго сна.

Козули и голуби были хорошо знакомы съ высокою двушкою, которая никогда не приходила къ нимъ безъ корма; но сегодня она ничего не имла для нихъ, кром прощальнаго поклона, хотя цлая стая маленькихъ животныхъ спустилась на траву и безстрашно къ ней подступала.

Кети молча продолжала идти вдоль берега рчки, вскор веселые дтскіе голоса слились съ шумомъ бушующихъ волнъ. Маленькія ученицы тетушки Діаконусъ играли еще въ саду, и, не смотря на уныніе, на глубокую сердечную тоску, эти звуки благотворно подйствовали на Кети и сново возбудили въ ней теплое, отрадное чувство.

Маленькія созданья съ невинными взглядами и веселыми сердечками не видли въ ней милліонершу; они ничего не знали о ея богатств, а спокойно брали изъ ея рукъ приготовленный имъ завтракъ, не спрашивая кто заплатилъ за него. Для нихъ она была просто тетей Кети, за любовь которой они спорили и бранились, которую съ восторгомъ бжали встрчать и провожать. Тамъ ее искренно любили, не изъ корыстолюбія, а ради ея самой.

Кети ускорила шаги и, чмъ ближе приближалась къ маленькому домику, тмъ боле ей казалось, что она возвращается домой.

Вотъ изъ за группы высокихъ тополей показалась кухарка съ корзинкою въ рук, она, вроятно, отправлялась въ городъ за вечерними покупками. Женщина эта была честная добрая душа, преданная своимъ господамъ не ради денегъ и всми любимая въ маленькомъ домик доктора.

Когда Кети взошла на мостъ, она все еще не могла видть своихъ маленькихъ друзей, такъ какъ дти играли за домомъ. За то по полян съ великою важностью прогуливался птухъ; онъ гордо махалъ своими пестрыми крыльями и громкій крикъ далеко разнесся по широкому полю. Куры прекратили свое кудахтанье и, склонивъ голову на бокъ, съ любопытствомъ посматривали на руку двушки, а дворовый песъ, замтивъ желанную гостью, встртилъ ее дружескимъ виляньемъ хвоста.

Входная дверь была отворена настежъ, и такъ какъ кухарки не было дома, то тетушка, по всей вроятности, была въ комнат. Не успла Кети взойти на первую ступеньку, какъ услыхала въ сняхъ голосъ доктора. Она остановилась какъ вкопанная.

– Нтъ, дорогая тетя, этотъ шумъ безпокоитъ меня. Я постоянно страдаю нервнымъ разстройствомъ, – говорилъ онъ. – Если я на время прихожу въ этотъ уютный уголокъ, то мн нужны отдыхъ и спокойствіе…

Неужели, вь самомъ дл, это былъ голосъ Брука? Что за причина такого нервнаго раздраженія и мучительной тоски.

– Я прошу отъ тебя жертвы, дорогая тетя, я знаю это, но все таки я требую, что-бы ты прекратила твои занятія съ дтьми на то короткое время, пока я еще остаюсь здсь. На эти мсяцы я охотно найму въ город комнату и заплачу гувернантк съ тмъ, что-бы твои ученицы не позабыли…

– Перестань, Лео, теб стоитъ только сказать слово, – перебила его испуганная старушка. – Могла-ли я подозрвать, что эти маленькія сборища могутъ быть теб непріятны. Ни одинъ звукъ не будетъ больше тебя безпокоить: объ этомъ ужъ я позабочусь! Мн жаль только Кети!

– Вчно эта двушка! – прошепталъ докторъ, какъ будто теряя остатокъ терпнія и самообладанія. – Обо мн ты не подумаешь.

– Но что съ тобою, Лео? Мн кажется, ты сталъ ревновать твою старую тетку за ея любовь и преданность, – воскликнула старушка, недоврчиво засмявшись.