В доме на холме. Храните тайны у всех на виду

— Поппи родилась Клодом. Ну не то чтобы прям родилась… Вы понимаете. Мы дали ей это имя в больнице. Ему. — Она нервно рассмеялась. И чего она так мямлит? — Так что пару лет она была Клодом. Он был Клодом. Мы думали, что она — Клод. Когда он захотел носить платья, ну, поначалу, наверное, мы думали, что это просто такой период. (Зачем она это все рассказывает?!) В смысле наряды, ролевые игры, понарошку… как говорится, мальчишки останутся мальчишками, понимаете? — Они не были похожи на тех, кто понимает. — Но оказалось, что это не период. Глубоко в душе он чувствует себя девочкой. Она чувствует себя девочкой. Она девочка. Так что вот что мы сделали.

— Сделали?.. — словно какое-то крохотное существо внутри их лиц выключило свет.

— Это долгая история, — признала Рози.

— Вы, э-э… превратили сына в девочку? — наконец, сумел выдавить Фрэнк.

— Не превратили, — как бывает со многими катастрофами, казалось, что единственный путь вперед — это вглубь. — Скорее приняли его — ее — такой, какой она была.

Соседи пару мгновений молчали, переваривая сказанное, что, по мнению Рози, было вполне справедливо. Она лишь подумала: не могли бы они делать это где-нибудь в другом месте?

— Мы как-то раз видели шоу трансвеститов в баре на Капитолийском холме, — с надеждой сказал Фрэнк. — Что-то типа этого?

— И близко нет, — ответила Рози.

Тут, разумеется, распахнулась задняя дверь.

— Хорошие новости, мам! — окликнул ее Орион. — Сэндвичная у подножия горы завозит сыр из Висконсина!

— И она у подножия горы, — добавил Ригель, — так что туда легко добираться.

— Только если хотите там поселиться, — вторил Бен. И когда это ни для кого ничего не прояснило, добавил: — В противном случае до дому придется карабкаться вверх.

Ру закатил глаза. Пенн сгрузил пакет, который выглядел как обед на сорок человек, на руки Поппи, чтобы освободить собственные и поздороваться с Грандерсонами.

— Мы живем по соседству. — Марджинни решила вернуться к началу. — Пришли поздороваться с вами. И пригласить на барбекю по случаю конца лета к нам домой. Завтра. Будут другие соседи. Сможете познакомиться со всеми сразу.

Рози обессилела при одной мысли об этом и начала судорожно придумывать способы вежливого отказа.

— С удовольствием, — опередил ее Пенн.

Было десять вечера, когда звонок прозвенел в четвертый раз. Поздновато для гостей. Пенн и Рози поставили на паузу фильм, который начали смотреть, рухнув на диван после напряженного дня, и пошли открывать дверь. За ней увидели Марджинни, которая стояла на пороге со смущенным видом. Рози знала эту женщину от силы четверть часа, но уже понимала, что ее не так-то легко смутить. А значит, данное посещение не предвещало ничего хорошего.

— Ну как, обустраиваетесь? — Соседка, казалось, затаила дыхание.

— Помаленьку, — ответил Пенн.

Рози поморщилась, услышав несколько гулких, тяжелых ударов об пол, донесшихся откуда-то сверху.

— Рабочих рук много, но вопрос, легче от этого распаковываться или труднее.

— Я думала, вы скажете — просто труднее или намного труднее, — улыбка Марджинни, типа «между нами, мамочками», оказалась неожиданно искренней. И Рози впервые подумала: может, ей на самом деле понравится эта женщина. — Послушайте, я хотела… не то чтобы извиниться за поведение Фрэнка этим утром, но вы понимаете, надеюсь, он не хотел вас оскорбить. Когда говорил о шоу трансвеститов и все такое. Он просто… не ожидал. Мы оба не ожидали.

— Извините, что вышло так неловко, — ответила Рози. — Наверное, мне нужна практика. Вы — первые из наших знакомых, кто не… знал.

— Ага. Так вот, об этом… — И Рози напряглась на случай, если придется перестать испытывать едва зародившуюся симпатию к Марджинни. — Я просто хотела сказать, что мы решили не говорить детям.

— Не говорить что? — уточнил Пенн.

— Про Поппи, — ответила Рози, не глядя на мужа. И почувствовала его руку на своей талии.

— Нам просто кажется, для них это создаст лишнюю путаницу. — Женщина заламывала пальцы, словно плела из них косички. — Зачем говорить им, а потом сразу требовать, чтобы забыли? Пришлось бы долго объяснять, просто чтобы заставить их понять, а потом снова долго объяснять, что они больше не должны об этом упоминать. Так что мы подумали, разве не лучше просто позволить природе делать свое дело?

— Природе? — переспросили хором Рози и Пенн.

— При условии, что мы ничего не скажем, наши девочки будут смотреть на вашу и естественно считать ее одной из них. Ведь этого все и хотят, верно?

— Полагаю, да. — Рози не очень понимала, в чем именно состоит возражение, но казалось, что оно должно быть.

— В общем, я просто подумала, что следует дать вам знать об этом. — Марджинни снова улыбнулась той искренней улыбкой. — Пусть это останется самым неловким разговором из всех, что впредь будут между нами.

И как могла Рози не согласиться?

— Ты рассказала? — Пенн убрал руку с ее талии, как только закрылась дверь.

— Да? А что, нельзя было?

— Не знаю. Пожалуй, я этот момент не продумал.

— Как и я.

— Почему ты сказала?

— Потому что это правда? — предположила Рози. Получилось, как вопрос.

— На самом деле нет.

— Неправда?