В доме на холме. Храните тайны у всех на виду

Они неуверенно улыбнулись:

— Как поживаете, мистер Тонго?

— Я? Я — замечательно. Рад быть с вами. Счастлив видеть вас обоих. Итак! Снова в школу! Какое волнующее время! Quelles felicitations![19] Мазаль тов!

Пенну казалось весьма любопытным то, что примерно десятка лет учебы оказывается достаточно, чтобы все запомнили академический календарь на всю жизнь — даже такой человек, как мистер Тонго, у которого детей не было, каждый сентябрь поздравлял их с началом нового учебного года. Словно школьные годы порождали ностальгию, настолько глубоко въедавшуюся в клетки, что организм ощущал ее каждую осень так же естественно, как белки в парке начинают лихорадочно запасать продовольствие на зиму — и не важно, что погода до сих пор прекрасная и всех их по-прежнему греет солнце.

— Да, очень волнующее, — согласился Пенн, а потом неловко добавил: — Спасибо.

— Всегда пожалуйста, всегда пожалуйста. Итак, друзья мои, в честь нового года, думаю, пора нам пройти особую тему сверх школьной программы: «Пубертат и блокаторы. История любви».

В миниатюрном окошке в углу экрана Рози видела, как ее брови поползли вверх.

— О, мистер Тонго! Поппи всего девять! — Может, он сбился со счета? — Нам до этого еще несколько лет.

Лет!

— Время летит, как брошенный банан, дорогая. — Его глаза сверкнули. — Когда вы двое в последний раз серьезно говорили о блокаторах гормонов?

Рози вспомнила Дуалистический ужин с Марджинни и Фрэнком. Они начали его с тыквенного супа, то есть это было осенью, то есть прошел уже год.

— Довольно давно, — признала Рози.

— Что ж, давайте поговорим! — Мистер Тонго хлопнул в ладоши. — Это будет весело!

За минувшие годы мозг Пенна взял в привычку после каждого обещания мистера Тонго — «это будет весело» — проигрывать тему из «Челюстей».

Рози покачала головой.

— У урожденных мальчиков пубертат наступает позднее, чем у урожденных девочек. Еще не время. Слишком рано думать о блокаторах гормонов.

— Слишком рано принимать их, — мягко поправил ее мистер Тонго. Он методично обкладывал Пубертатного Годзиллу кубиками-блокаторами, строя вокруг него тюрьму. — И как раз самое время думать. Вас впереди ждут непростые решения. Блокаторы — и как долго? Гормоны изменения пола — и когда? Операции — и какие? Все/что-то/ничего из перечисленного? Трудные материи. Как думаете, Поппи обо всем этом беспокоится?

— Вовсе нет, — заверила Рози.

Но мистер Тонго не проникся:

— Вот это меня и беспокоит. Знаете, когда-то детей-трансгендеров не было. Ваш сын приходил к вам в платье, и вы говорили: «Ты мне больше не сын!» или «Мальчики не носят платья!» — и точка. Этот парнишка рос, и если ему удавалось пережить детство, пубертат и юность, то, может быть, при условии, что ему везло, он со временем находил дорогу в сообщество людей, которые понимали то, чего никто никогда не понимал. И он постепенно менял одежду и прическу, имя и местоимения и понемногу пробовал, как это — быть женщиной, и за годы и десятилетия мог постепенно ею стать. Или мог покончить с собой намного раньше. Уровень самоубийств среди этих детей превышает сорок процентов, чтоб вы знали.

Пенн прикрыл глаза. Он знал.

— Теперь во многих отношениях стало лучше. Клоду повезло. Он пришел к вам и сказал, что хочет носить платье, быть девочкой, и вы сказали — ладно, сказали, что поможете, что это не имеет для вас значения, ведь вы любите его, что бы ни случилось. Так что вы позволили ему отрастить волосы, купили платье, переехали через всю страну: просто добавь воды, и мгновенно получишь девочку. Это так замечательно для всех вас! Если не считать того, что пубертат наденет на Поппи шоры. Она не думает о себе как о мальчике. Вы не думаете о ней как о мальчике. Поскольку она росла без ненависти к своему пенису, потому что он никогда не мешал ей быть тем, кем она себя чувствовала, и вы принимали ее такой, какой она была, Поппи полностью нормализовала свой пенис. У нее он не ассоциируется с мужественностью. Да и вообще ничего не значит. Просто она так писает. Но это изменится. Скоро длинных волос и платья будет недостаточно, чтобы оставаться девочкой. Вы должны подготовить ее.

— Вы сейчас говорите, что мы слишком хорошо сделали свою работу? — рассмеялась Рози, пытаясь перевести все в шутку.

Но мистер Тонго кивнул:

— Именно это. Грубо, я знаю. Раздражает, когда вам говорят: «Вы такие хорошие родители, что вредите собственному ребенку».

Пенн и Рози переглянулись, ошарашенно и виновато, но Годзилла пустился в пляс:

— Не унывайте, вы, двое! Поппи не превратится в мужчину в мгновение ока. Просто начинайте сеять семена. Думайте о том, как будете разговаривать с ней о переменах — о прекрасных, чудесных, радостных, — которые происходят со всеми мальчиками и девочками, когда они становятся чуточку старше, чем она сейчас. Придется помочь вашей маленькой девочке превратиться в женщину при любых обстоятельствах. И они просто чуточку веселее обычных!