В доме на холме. Храните тайны у всех на виду

Ну, первое было не таким уж и откровением. Последнее было самоочевидно. Если бы секрет такого рода мог доказать его любовь, подумалось Бену, это было бы легко.

— Мой тоже, — предпринял он попытку.

— Бе-е-е! — похоже, Кайенн была довольна этим признанием. — А еще?

— Мы с Ру носим боксеры. Ригель и Орион — короткие боксеры.

— Это не то, что я имею в виду. Расскажи другой секрет.

— Сейчас твоя очередь, — напомнил Бен.

— Моя сестра надевала в постель подгузники — до прошлого года.

— Агги?

— А что, у меня есть другая сестра?

— Нет, но… Поппи никогда ничего такого не говорила.

— А с чего бы ей? — ответила Кайенн. — Вообще Агги скрытная. Когда у нее бывают ночевки, она устраивает большое шоу, рассекая голышом, дальше надевает пижаму, а потом потихоньку вылезает из постели, чтобы надеть подгузник в ванной.

Бен какое-то время размышлял об этом, пока она не поторопила:

— Твоя очередь.

— Э-э… Однажды в Висконсине, перед тем как мы переехали, моих родителей едва не застрелили.

— Серьезно?!

— Нет.

— Серьезно.

— А что случилось?

— Поппи была в гостях, тот папаша вытащил пистолет, и Поппи позвонила маме, а когда приехали родители, он угрожал им.

— Почему?

— Ой… — Бену вдруг стало трудно дышать. — Ну… Не знаю. Он просто был бешеный, наверное.

— Но что он говорил? Почему разозлился?

— Он… ничего не говорил. — Может, одеяло натянуто слишком туго? Кажется, внутрь поступает мало воздуха? — Он был бешеный не потому, что разозлился. Он был бешеный, как сумасшедший псих.

Кайенн повернулась на бок и оперлась на локоть. Посветила телефоном ему в лицо.

— Ты врешь.

— Нет, не вру.

— Врешь, — протянула она. — У тебя есть еще секрет. Хороший. Я вижу.

— Нет, — сказал Бен. — Клянусь.

— Если бы ты любил меня, — Кайенн снова улеглась на песок и потянула руку Бена себе на живот под футболку, — ты бы рассказал.

— Я не могу рассказать, — ответил Бен, — но я действительно тебя люблю.

— Ага! — воскликнула она. — Я так и знала!

Они какое-то время тискались на песке под одеялом. Ее живот был теплым, податливым и обещал еще многое выше и ниже себя. А потом она потребовала:

— Расскажи.

— Правда, не могу. — Бен пытался выровнять дыхание. — Разве это не доказывает, что я хороший парень, если у меня есть что-то такое, что я не должен рассказывать — и не рассказываю?

— Наверное, — признала Кайенн, — но, с другой стороны, мне на самом деле не важно, хороший ли ты парень.

Они еще немного потискались, и каждый раз, когда он медленно, с опаской проводил рукой под ее футболкой чуть выше, она позволяла ей продвинуться дальше. Позволила коснуться краешка лифчика, а потом положила ладонь сверху, останавливая. Потом вела его руку до застежки, пока снова не нажала кнопку «стоп». Потом позволила потрогать пальцем пояс юбки. На этот раз она положила ладонь на его руку, но двинула ее вниз, а не вверх.

— Вот так, — сказала она и улыбнулась, и Бен улыбнулся в ответ, а потом, все еще накрывая его руку своей, произнесла: — Обещаю, что бы это ни было, я никогда никому ничего не скажу, вот те крест!

Бен был умным парнем с выдающимся ай-кью и до отказа забитым книжным шкафом, но ему было всего шестнадцать. И он терпел очень-очень долго. К тому же видел кое-что, чего не видели родители, а именно — если что-то настолько значимо, настолько важно, то это не хранят в секрете от человека, которого любят, даже если этот человек — Кайенн Грандерсон.

Враги живых изгородей

Осень была хороша для ЧР. В солнечные сиэтлские дни Пенну было трудно заставить себя остаться в доме и писать, потому что дней этих просто было мало. Хотя Кармело еще не нашла для себя в аренду дом-развалюху на озере, лето в Сиэтле стоило того, чтобы спать в квартирке над гаражом дочери, поэтому продолжала приезжать каждый год. В отличие от плавящей подметки жары Финикса (однажды в мае она лишилась пары туфель без задников, застрявших в асфальте на парковке продуктового магазина, и восприняла это как знак, что надо уезжать на север месяцем раньше), здесь каждый день было приятно тепло и солнечно, так что она могла сидеть на заднем дворе с джин-тоником, курить, читать книгу, когда перевалило за десять вечера, и все равно разбирать строчки. Кармело приезжала повидаться с дочерью, с мальчиками, но в основном просто обожала быть с Поппи.