В доме Шиллинга

Во время этой внутренней и вншней бури пришла изъ монастырскаго помстья посланная докторомъ служанка. Канатъ, который совтникъ готовился опустить въ глубину, выпалъ изъ его рукъ; съ минуту онъ стоялъ, какъ пораженный громомъ, потомъ оставилъ свой постъ, чтобы поспшить въ городъ.

Хотя жандармы и оцпили мсто катастрофы, но массы народа, которыя все увеличивались прибывавшими изъ города, стояли такъ близко и тсно сплотившись, что съ трудомъ можно было пробиться чрезъ нихъ.

— Держите его! Онъ хочетъ убжать, потому что видитъ, что нельзя помочь несчастнымъ, которые тамъ внизу! — вдругъ закричалъ кто-то въ толп, черезъ которую старался пробраться совтникъ, сопровождаемый служанкой.

Въ одну минуту нсколько рукъ схватили его, шляпа слетла съ головы, сюртукъ былъ разорванъ, и разъяренная толпа разорвала бы ненавистнаго, еслибы жандармы не подоспли къ нему на помощь и не проводили его до первыхъ домовъ города.

Безъ шляпы, покрытый пылью и потомъ, съ искаженнымъ до неузнаваемости лицомъ вошелъ онъ въ присутственную комнату.

— Что съ Витомъ? — спросилъ онъ едва переводя духъ и въ голос его слышалась тревога, смшанная съ досадой на дурное обращеніе, которое ему только что пришлось испытать.

Но онъ, казалось, и не подозрвалъ, несмотря на докторское извщеніе, что смерть уже стояла на порог его дома.

Мальчикъ въ эту минуту лежалъ спокойно, при бгломъ взгляд на него можно было подумать, что онъ спитъ.

— У него одинъ изъ его обыкновенныхъ припадковъ! — сказалъ совтникъ съ видимымъ облегченіемъ, но рзкимъ тономъ, выражавшимъ неудовольствіе на то, что его напрасно испугали.

— Да, но припадки безпрерывно слдуютъ одинъ за другимъ, — возразилъ докторъ, нисколько не обижаясь и не глядя на совтника.

Онъ подошелъ къ столу и написалъ карандашомъ новый рецептъ.

— Отчего это случилось? — спросилъ совтникъ все еще спокойно, вдь такіе припадки бывали и раньше.

— У него сдлалось сотрясеніе мозга; онъ упалъ…

— Съ грушеваго дерева?

— Нтъ, — сказала маіорша, стоявшая у окна. Она при вход брата удалилась въ оконную нишу, такъ что онъ ее до сихъ поръ еще не замтилъ. Онъ обернулся, и дьявольская торжествующая улыбка мелькнула на его губахъ.

— А, ты здсь, Тереза!.. А нсколько часовъ тому назадъ я думалъ, что это была разлука на всю жизнь, — ты сдлала такой трагическій отталкивающій жестъ! Какъ же это ты нашла обратно дорогу въ монастырское помстье?

— Да, странную дорогу, — подтвердила она беззвучно, между тмъ какъ докторъ вышелъ изъ комнаты, чтобы послать рецептъ въ аптеку.

Совтникъ молчалъ пораженный и почти смущенный грознымъ презрительнымъ взглядомъ большихъ темныхъ глазъ, устремленныхъ на него. Онъ конечно не имлъ ни малйшаго подозрнія о случившемся, а только убдился, что сестра вернулась не съ раскаяніемъ, какъ онъ было съ торжествомъ подумалъ въ первую минуту, а чтобы потребовать свою долю состоянія. Въ немъ закипла злоба.

— Странную, дйствительно, — насмшливо повторилъ онъ ея слова. — Только вопросъ въ томъ, нравится ли она мн, и позволю ли я теб посл такого ухода возвратиться sans g^ene [39] въ мой домъ. И я теб скажу на это: нтъ, моя дорогая! Между нами нтъ боле ничего общаго, и для тебя закрытъ навсегда путь въ мезонинъ, — вотъ и ключъ! — Онъ ударилъ рукой по боковому карману сюртука. — Если ты хочешь знать больше, обратись въ судъ, — тамъ я теб отвчу.

Кровь ударила ей въ голову и лишила ее послдней сдержанности.

— Вотъ какъ! Ты хочешь прогнать меня нищей изъ монастырскаго помстья? — вскричала она хриплымъ голосомъ. — Ты думаешь, я подчинюсь теб изъ боязни за принадлежащее мн по праву имущество, тогда какъ я здсь для того, чтобы спросить тебя, какъ попало въ твои руки послднее письмо моего сына къ его несчастной матери?

Онъ поблднлъ, какъ млъ, но тотчасъ же засмялся жестко и принужденно.

— Письмо бродяги? Что мн за охота марать объ него свои руки.

Маіорша стиснула зубы, чтобы не вскрикнуть отъ негодованія и оскорбленнаго материнскаго чувства.

— Такъ можно подумать, что ты похитилъ шкатулку ради ея цнности? — сказала она и подошла ближе къ нему.

Онъ отскочилъ, какъ будто земля разверзлась у него подъ ногами.

Поднявъ руку, она указала ему на щель въ деревянной стн; онъ почти противъ воли послдовалъ за ней взглядомъ и пришелъ въ неописанный ужасъ.

— Тамъ упалъ Витъ, — онъ подстерегъ тебя и по твоимъ слдамъ пробрался въ чужой домъ, — сказала она подавленнымъ, но твердымъ неумолимымъ голосомъ.

— Тамъ ты подло подслушалъ тайну стараго барона, тамъ, этимъ путемъ позора, прошла я сюда, и вмст со мной дочь Адама. Двушка ликуетъ, и никакія богатства въ мір не замкнутъ ей рта, — она не будетъ молчать! завтра на всхъ углахъ городскихъ улицъ будутъ кричать о скандал въ монастырскомъ дом, о шпіон, о безчестномъ подслушивател чужихъ тайнъ…