В доме Шиллинга

Донна Мерседесъ быстро направилась туда. Кроликъ проскользнулъ за кадку съ растеніями, и Пиратъ также протискался туда, причемъ повалилъ драконовое дерево [25], которое своими твердыми мечеобразными листьями взволновало воду въ бассейн фонтана. Она разлилась по полу и забрызгала вс близъ стоявшія растенія.

Люсиль удалилась къ двери на сухое мсто; она отряхивала капли воды съ одежды и съ локоновъ и вытирала лицо носовымъ платкомъ. Она сильно бранила Іозе и вслдъ за тмъ сейчасъ же разразилась громкимъ смхомъ, когда собака, отряхивая свою мокрую шерсть, уронила еще два горшка цвтущихъ растеній и потомъ, какъ бшеная, кинулась вонъ, ища спасенія въ бгств.

Донна Мерседесъ остановилась на порог.

— Что ты здсь длаешь, Люсиль? — спросила она съ неудовольствіемъ.

— Боже мой! я развлекаюсь — разв ты имешь что-нибудь противъ этого? — язвительно возразила маленькая женщина и наклонилась, чтобы поднять альбомъ, лежавшій на мокромъ полу. — Старые монахи при постройк шиллингова дома, должно быть положили въ фундаментъ маковыхъ смянъ [26]

— такая страшная скука лзетъ изо всхъ угловъ… Я не имю ни малйшаго желанія спокойно сидть на мст, какъ дремлющій котенокъ и растолстть прежде времени, — мн съ моей горячей кровью, это совсмъ не нравится! Я забавляюсь, какъ могу!

Она раскрыла альбомъ и вытирала носовымъ платкомъ листы, въ которые успла проникнуть вода.

— Вотъ бда-то! здсь стерся цлый уголъ сдланнаго тушью ландшафта, и бумага совершенно размякла! Несносное животное этотъ Пиратъ! За эту штуку я готова задушить его собственными руками. Что теперь длать?… — Она со смхомъ и досадой пожала плечами. — Да, впрочемъ твой «съ рыбьей кровью нмецъ» мой другъ, мой добрый старый другъ еще того блаженнаго времени, когда я была enfant gat'e[27] въ маминомъ салон и не имла никакого понятія о тюкахъ хлопчатой бумаги и ни о чемъ подобномъ. Онъ не будетъ сердиться, что я немного порылась въ его медвжьей берлог во время его отсутствія. — Съ этими словами она закрыла альбомъ и пошла въ сосднюю комнату.

Сначала, казалось, Мерседесъ хотла вернуться въ садъ, но теперь она стояла, какъ вкопанная, и смотрла въ мастерскую, которая отдлялась стеклянной стной отъ зимняго сада. Зеленая бархатная занавска, раздвинутая на дв стороны, висла за стеклами и служила темнымъ фономъ пестрой оригинальной обстановк. Мастерская была очень высока. Наверху по противуположной стн шла галлерея, въ которую вела дверь на половину закрытая тяжелой пестрой гобеленовой гардиной, передвигавшейся на кольцахъ; въ сверозападномъ углу этой галлереи поднималась узкая, великолпно сдланная витая лстница. Черезъ темныя деревянныя перилы былъ перекинутъ коверъ, вытканный въ древне-византійскомъ стил, который представлялъ чрезвычайное разнообразіе красокъ подъ лучами солнца, падавшими сверху и отражавшимися то на блестящихъ панцыряхъ рыцарскаго вооруженія, то на древне-греческихъ металлическихъ зеркалахъ, то на венеціанскихъ стеклянныхъ сосудахъ. Въ царившемъ здсь хаотическомъ безпорядк видна была дятельная рука собирателя древности. Межъ деревянныхъ разрисованныхъ дощечекъ, остатковъ древняго алтаря, обломками изящной ршетки городскаго фонтана на полу громоздились гигантскіе фоліанты, возвышались граціозныя статуетки новйшаго происхожденія. Шкафы и буфеты съ драгоцнной рзьбой стояли по стнамъ или посреди комнаты въ вид кулисъ и были заставлены помпейскими сосудами, мдными кружками, хрустальными и серебряными бокалами; сверху карниза, замняя драпировку двери, спускалась парчевая постельная занавсь какого-нибудь набоба прошлаго столтія, а рядомъ на прочномъ каменномъ консол возвышался колоссальный бюстъ древне-римскаго императора, свтлый профиль котораго, какъ живой выдлялся на пестрыхъ складкахъ. Надъ чернымъ съ золотыми полосами китайскимъ экраномъ между помпейскими вазами изъ терракоты стояло опахало изъ павлиньихъ перьевъ; чучела птицъ — блоснжные ибисы и розовые фламинги выступали изъ полумрака угловъ или были разставлены на деревянныхъ капителяхъ sивскихъ колоннъ возл каменныхъ сфинксовъ и нагроможденныхъ обломковъ рельефовъ, изъ среды которыхъ пробивались свжіе зеленые верообразные листья папортниковъ и колючихъ кактусовъ. Въ этомъ собраніи драгоцннаго матеріала, гармонировавшаго въ формахъ и краскахъ, выражался вкусъ художника.

Донна Мерседесъ невольно послдовала за Люсилью до узкой двери ведшей въ мастерскую.

Маленькая женщина старалась спрятать альбомъ съ испорченными листами между лежавшими на стол папками, бумагами и книгами.

— Ну что ты скажешь о медвжьей берлог? — спросила она ее черезъ плечо? — Вдь мой другъ славно устроился?

— Да, на деньги своей жены, — сказала донна Мерседесъ съ холоднымъ презрніемъ и небрежно подошла къ мольберту, который стоялъ среди мастерской задомъ къ стеклянной стн зимняго сада.