В джазе только чижик-пыжик

Людской гул в вагоне устоялся, немного поутихли дети, даже собачонка по соседству уже не лаяла, а как-то ворчливо поскуливала под стук колес. Пахло все теми же вареными яйцами, копченой курицей и, кажется, лапшой быстрого приготовления.

Яна то и дело поглядывала на часы, словно это могло помочь поезду ехать быстрее.

— У нас не купе — не запереть. Все вместе уйти не можем, — сказал Витольд Леонидович. — А Яне, я смотрю, некомфортно. Да и есть наверняка хочется. Поэтому, молодежь, идите в вагон-ресторан, развейтесь. Опять же убьете пару часов. Уж больно медленно в нашем вагоне время тянется! Да и мне перекусить принесите… И пивка!

Петр с Яной, поднырнув под натянутую простыню, двинулись в сторону вагона-ресторана, оставив Витольда Леонидовича на страже их нехитрого скарба.

Вагон-ресторан Яне сразу понравился. Столы с накрахмаленными белоснежными скатертями и сверкающими приборами, красивые кресла с высокими спинками, приветливый персонал и великолепный, словно совсем не такой, как в плацкартном вагоне, плавно плывущий пейзаж за окном.

— Вы вдвоем? Присаживайтесь. Наше меню…

Яна взяла заламинированную картонку меню. Выбор был невелик, но поесть и попить было что.

— Мне грибной жюльен и шницель с пюре, — сказала она.

— А мне бутерброд с красной рыбой и шницель с картофелем фри, — заказал Петр.

— Шампанское, вино, коньяк, пиво?… — предложила официантка.

— Бутылку шампанского, — потребовала Яна.

— Лучшего! — добавил Петр.

— У нас краснодарское, но из резервного фонда. Полторы тысячи бутылка. Наценка РЖД и ресторана…

— Идет! — согласился Петр.

— Пить вдвоем будете? — вдруг спросила официантка. — Извините! Можно паспорт молодого человека?

— Мне двадцать четыре!.. — покраснел Петр.

— Подтверждаю, — кивнула Яна.

— Хорошо, верю, — улыбнулась официантка и удалилась.

Яна блаженно откинулась в кресле и вытянула свои длинные ноги. Одета она была в платье итальянской длины, по фигуре, яркой, еще чуть-чуть — и вульгарной леопардовой расцветки. Но этого чуть-чуть как раз и не произошло, может быть, благодаря люрексу, пронизывающему желтые пятна, или темным, сумрачно мерцающим пайеткам, пущенным по пятнам темно-коричневым. Платье сверкало и переливалось, поражая воображение, и очень шло Яне. На шее висели цепочки желтого и белого золота — штуки три, на двух из которых висели крупные кулоны. В ушах — золотые кольца устрашающего диаметра. На пальцах с красным маникюром два красивых перстня с бриллиантами. Стройные ноги заканчивались открытыми туфлями золотого цвета из натуральной кожи на каблуках выше среднего.

Петр, конечно, ничего не знал ни о люрексе, ни о пайетках, но смотрел на Яну, не отрывая глаз, загипнотизированный ее привлекательным лицом, стройной модельной фигурой и вообще каким-то новым, на грани фола, образом. Ну, разве дашь этой очаровательной женщине больше тридцати — тридцати пяти?

— Ты меня рассматриваешь, словно впервые увидел… — сказала Яна.

— Да так… — спохватился Петр, — Никак привыкнуть не могу. У тебя одежда… Не для путешествий по железной дороге.

— Что такого? — посмотрела на себя Яна. — Удобное трикотажное платье. Я всегда так одеваюсь. Предлагаешь надеть трико с вытянутыми коленками и безразмерную, убитую стирками, но удобную футболку?

— По крайней мере, ты бы слилась с другими пассажирами, а так все на тебя странно смотрят.

— А я не хамелеон, чтобы с кем-то сливаться.

— Зачем каждый день выливать на себя по литру духов, которыми убито все пространство вокруг тебя в радиусе ста метров? Розыскная собака, если придется тебя искать, сломает нюх и выйдет в тираж с производственной травмой, — довольно едко проговорил Петр.

Впрочем, Яне даже понравилось. Ее большие голубые и совсем невинные глаза слегка сузились в улыбке.

— Зачем меня с собаками? Или это будет следующая ситуация, куда ты хочешь меня затащить? Я не записывалась на тренинг «Выйди из зоны комфорта». Просто духи у меня эксклюзивные, очень высокого качества, стойкие. Они даже в вещи вот впитываются на века. — Яна оттянула ворот платья и понюхала его. — «Леди ночь»… Бешеные деньги за несколько миллилитров. Кстати, твой отец подарил…

— Ваше шампанское, жюльен, салат. Приятного аппетита. — порадовала их подношениями официантка и ушла.

Яна подняла фужер и посмотрела на мелькающий за окном пейзаж сквозь напиток с его всегда жизнерадостными пузырьками.

— Как я люблю путешествовать по железной дороге в СВ! Как мне сейчас не хватает Мартина!.. Сидел бы напротив, смотрел бы на меня завораживающим, любящим, все понимающим взглядом. Нет у тебя таких глаз, — проговорила она, отхлебнув шампанского.

— Не собираюсь я его заменять. У меня глаза моей матери. Она, кстати, тоже всегда вспоминала его самый необыкновенный и сексуальный взгляд на свете, — ответил Петр и тоже пригубил из фужера.

— Извини!.. Не хотела обидеть. Просто очень мне его не хватает. Сердце болит, душа…

— Я, наверное, понимаю, — принялся Петр за еду. — У самого как-то не получилось сильно влюбиться, но друзья рассказывали… Именно про такие сильные чувства. Одного только не понимаю…

— Чего? — уточнила Яна.