В джазе только чижик-пыжик

Яна еще в молодости свалилась ему, как снег на голову. Она проходила и свидетельницей по разным делам, и даже подозреваемой. Виталий сначала шарахался от нее, как от чумы, потом смирился, поняв, что это его крест, или насланная кем-то на него порча, или чей-то сглаз… В общем, много вариантов. Так, через «не хочу!» и «за что?», завязалась многолетняя дружба — для Яны и неразделенная любовь — для Виталия Николаевича, который долго не мог или боялся в это поверить. В один из моментов отчаяния, которые нет-нет, а случались у Яны, она даже согласилась выйти за него замуж, убедив себя, что нет никого более проверенного и надежного рядом. Слава Богу, этой очередной ошибке в жизни Яны помешал Мартин! Сердце следователя из Москвы было окончательно разбито. А Яна, наконец-таки встретив своего Мартина, на долгие годы прекратила поиски личного счастья.

— Если отец знает твоего знакомого, что же он мне не сказал? Чтобы я флешку ему отдал? — спросил Петр. — Или хотя бы внес в список лиц, которым можно доверять…

— У него были личные причины, — отвела глаза Цветкова. — А я ему верю!

И тут как-то уменьшилось пространство, притух свет и стало меньше воздуха. Над Яной нависла крупная фигура здоровенного мужика, одного из тех, что недавно шумно ввалились в вагон-ресторан.

— Какая эффектная женщина! — дыхнул он на нее несвеже. — А кавалер-то у вас молокососный какой-то… Вам нужны настоящие мужчины!. Проведем вечер по-взрослому?

— Гражданин, — отклонилась от него Яна, — займите место, согласно купленным билетам! И не шумите!.. Вам же было сказано! — напомнила она решительно.

— А то что?

Мужик взял своей потной ладонью прядь ее волос и с каким-то животным, из дикой природы звуком втянул ноздрями воздух, понюхал, стало быть.

Нежная кожа Яны покрылась мурашками.

— Убери руки от нее! — встал Петр.

— А то что? — усмехнулся мужик, поворачиваясь к нему.

— Не надо, Петр! Это всего лишь пьяный ублюдок, — вскрикнула Яна.

Мужик отвлекся на нее. Видимо, не понравились ее слова. Глаза его наливались кровью и злобой. Вся его мерзкая харя зловеще побагровела…

— Ах, ты!.. — только и успел произнести он.

И тут же получил от Петра сильнейший удар по корпусу, справа, туда, где печень, и еще один — по подбородку. Мило! Мужик шумно рухнул в проход — головой по ходу движения состава.

Единственной для Яны неприятностью стало то, что в его ручище остался клок ее волос. Она даже вскрикнула от боли.

А на Петра с побагровевшей от злобы мордой, с невнятными, но грозными матюками уже несся товарищ поверженного. Он был помельче и пошустрее.

— Ах ты козел!.. — удалось разобрать, когда он приблизился. — Держись, братан… Урою молокососа! Получи, гаденыш!..

Мужик замахнулся и все… Петр успел увернуться, ловким приемом вывернув ему руку, уложил мордой в пол и коротко и резко ударил кулаком в затылок. Мужик затих.

— Ты убил его? — шепотом спросила Яна.

— Очухается.

Яна расслабилась.

— А ты хорош! Не ожидала… Думала, самой придется бутылкой отмахиваться, — поделилась она неосуществленными планами. — Ты как?

— Нормально. Я знал, что они пристанут, был готов. Не отводили от тебя взгляда, что-то обсуждали, мерзко хихикали, — усмирив дыхание, ответил Петр.

— Чего тут обсуждать? — осмотрела себя Яна.

— Ну, когда мужики выпьют, им уже все равно, — как бы утешил ее Петр и осекся: — Что-то не то сказал?

— Хотела тебе спасибо сказать за то, что вступился, теперь не скажу, — обиделась Цветкова.

Один из поверженных мужиков застонал. И тут как раз вернулась официантка.

— Доставила ваш заказ. О, господи! — чуть не споткнулась она о тела в проходе. — Что здесь произошло? Так и знала! Не надо было мне этих пьяных пускать! Не пострадали? — обратилась она к совершенно невредимым Яне и Петру и перешагнула через стонущих мужиков.

Хотя им явно нужна была помощь.

— С нами все хорошо, — улыбнулась Яна.

— Вызываю полицию и бригадира поезда!.. — решительно сказала официантка.

И тут, как ни странно, у не пострадавших и у пострадавших мнения впервые совпали.

— Не надо полиции! Все нормально, — нервно передернув плечами, попросил Петр.

— Да, мы хотим вернуться к себе в купе и отдохнуть, — подтвердила Яна.

— Начальница, — подал голос один из мужиков, — не надо легавых! Люди не в претензии. Мы тут ничего не разбили… Приносим, значит, эти… свои извинения… Если что, денег дадим…

Петр взял Яну за руку и повел из вагона, оставив наличные за ужин с лихвой.

— Приятного путешествия! — сказала им вслед официантка и уже совсем другим тоном добавила для тех, кто в проходе: — Быстро собрались и пошли отсюда! С вас пять штук за драку и дебош…

Петр подавал Яне руку и помогал ей переходить из вагона в вагон. А она с особым чувством закрывала за собой железные двери, словно боялась, что за ними погоня.

— Зачем ты сказала, что мы идем в купе? — спросил Петр.