В эпицентре бури (ЛП)

Генерал совершил свой собственный политический переворот. Ему удалось убедить принца Халеда бен Султана, объединенного главнокомандующего коалиционными силами, нанести нам визит. Генерал-лейтенант и начальник противовоздушной обороны принц Халед был также сыном брата короля Фахда, министра обороны принца Султана. Его связи были безупречными. Мы оба прекрасно понимали потенциал продаж в регионе после войны, каким бы неприятным это ни казалось во время подготовки к войне.

Я рассказал генералу де ла Бильеру о своем плане относительно кувейтских вертолетов. Ему понравилась моя идея, но он не верил, что это осуществимо. Коалиция согласилась с тем, что все арабские силы будут сражаться вместе. Он хотел бы обсудить этот вопрос с принцем Халедом, но сомневался, что тот согласится.

Визит прошел хорошо. Спокойные манеры генерала и его неторопливая, обдуманная речь при разговоре со мной или генералом Бумером полностью менялись, когда он находился среди солдат, с которыми он становился полностью расслабленным и непринужденным. Они, в свою очередь, прониклись к нему теплотой. Его берет и крылышки SAS, которые он всегда носил, снискали ему огромный престиж и восхищение, но самым главным его достоинством было манера поведения.

Когда я прощался с ним в аэропорту, после целого дня, в течение которого мы побывали в каждом полку бригады, он взорвал свою бомбу.

— О, Патрик, — сказал он мимоходом, когда мы шли к его самолету, — я бы хотел, чтобы ваши сотрудники подумали, как мы могли бы усилить 7-ю бригаду, если Кабинет сочтет это хорошей идеей.

Я не думал, что в этом есть необходимость, но сказал:

— Конечно, генерал, мы немедленно приступим к делу. Но о каком подкреплении идет речь?

— О, я не знаю, скажем, до дивизии.

С этими словами он сел в свой самолет и улетел.

— Подкрепление, — сказал я себе, возвращаясь назад по взлетно-посадочной полосе, удивляясь, почему это необходимо в нынешних обстоятельствах. Как я ни старался, я не мог выбросить эту любопытную мысль из головы.

В один из вечеров, когда я был не в пустыне, а в лагере № 4, генерал Бумер пригласил меня на небольшой ужин в своей штаб-квартире. Около шести часов вечера, когда солнце начало быстро клониться к закату, я проехал через порт к знакомому двухэтажному зданию штаба. Мысль об ужине показалась мне привлекательной. Кроме того, я наслаждался обществом генералов морской пехоты. Командующий 1-м экспедиционным корпусом морской пехоты был приветливым, неприхотливым, интеллигентным и очень приятным человеком. Как и все старшие офицеры, он служил во Вьетнаме и заслужил две Серебряные звезды, орден Почетного легиона и две Бронзовые звезды. Его очевидные способности были замечены с самого начала, и он стремительно поднялся по служебной лестнице, дослужившись до генерал-лейтенанта в возрасте пятидесяти одного года.

Мой непосредственный начальник Майк Майетт, сорокадевятилетний калифорниец с угловатым лицом и серебристо-белыми волосами, был, пожалуй, больше похож на генерала морской пехоты США. Он явно был из тех, кто умеет руководить с фронта. Я заметил некоторую напряженность в отношениях между ним и его боссом. Думаю, чувствовалось, что он может быть немного вспыльчивым. Он тоже был приятной компанией и, как я подозревал, мог бы стать настоящим другом. Тихий ужин с ними показался мне идеальным способом провести вечер.

Так что, завернув за угол, мы с удивлением увидели, что вертолетная площадка за штаб-квартирой забита вертолетами, и не только обычными "Хьюи" морской пехоты, но и "Блэкхоками".

"Но, их же использует только армия США", — сказал я себе.

— Сюда, Патрик, — раздался голос в быстро сгущающихся сумерках. Это был Майк. — Мы уже начали беспокоиться, куда ты запропастился.

Я посмотрел на часы. Я опоздал примерно на десять минут — вежливо опоздал, как мне показалось. Я подошел к Майку, и мы пожали друг другу руки.

— Ужин здесь, — сказал он, ведя меня в здание, которого я раньше не замечал. Когда мы вошли, меня поразило, что здесь было ужасно шумно для всего лишь горстки офицеров. Зал был набит битком. Сначала я удивился, кто они такие, поскольку все они были одеты в одинаковую американскую форму "шоколадные чипсы". Но потом я начал различать звания, и большинство из них были генералами.

У американцев удивительно простые знаки отличия для своих генералов. У бригадных генералов на каждом лацкане по одной звезде, у генерал-майоров — по две, у генерал-лейтенантов — по три, у полных генералов — по четыре. Генерал армии (эквивалент фельдмаршала), если бы они были (последним был Эйзенхауэр), носил бы пять звезд. Я разглядел огромное количество звезд. Вскоре выяснилось, что в этой комнате собрались все старшие командиры соединений армии США в Саудовской Аравии и их начальники штабов.