В эпицентре бури (ЛП)

Я поехал обратно в лагерь № 4, где у меня была защищенная связь с Эр-Риядом, и попытался связаться с генералом де ла Бильером, но его не было. Я разговаривал с различными офицерами штаба, и с течением времени каждый из них становился все более и более раздражительным. Было совершенно ясно, в чем заключаются наши обязанности и что штаб-квартира в Эр-Рияде собирается сделать, чтобы помочь нам. Мы оборудовали полигон, вывезли всех верблюдов и членов племени, поговорили с эмиром, организовали патрулирование в целях безопасности. Они отвечали за политические связи.

К моему полному разочарованию, проблема оставалась нерешенной до конца дня. Я, казалось, был не в состоянии найти обходной путь, по которому нужно было давать разрешение. К десяти вечера у меня все еще не было ясности. Я связался с Юэном по радио.

- Прикажите полкам оставаться на месте, — сказал я. — Завтра стрельб не будет.

В шесть часов следующего утра я снова попытался решить проблему. Я планировал сразу же отправиться к морским пехотинцам. По дороге я столкнулся с Джеромом Нананом, капитаном, который был нашим офицером связи на базе адмирала Бадара.

— Что вам известно об этом грандиозном бардаке со стрельбами? спросил я.

Я подумал, не замешана ли в этом каким-либо образом военно-морская база.

— Этот вопрос все еще не решен? — спросил он.

— Так ты знаешь об этом? — спросил я.

— Да, бригадир. На прошлой неделе саудовцы сообщили морским пехотинцам, что вы не сможете стрелять. Какие-то проблемы с самолетами. Они сообщили об этом американскому офицеру по боевой подготовке, по-моему, полковнику, около трех дней назад. Но поскольку они ничего не услышали в ответ, я думаю, они решили, что вас это не беспокоит.

— Пойдем со мной, — сказал я. — Мы собираемся найти этого человека.

Полковник занимал небольшой кабинет, спрятанный в порту.

— Вы понимаете, — сказал я, входя в кабинет, — что вы в одиночку провалили подготовку всей моей бригады?

После ожесточенных и в основном односторонних дебатов я, наконец, понял, в чем проблема — в контроле воздушного пространства над полигоном. Кто-то не выпустил NOTAM, уведомление для летчиков, предупреждающее их об опасности.

— Как это сделать? — спросил я.

— Я думаю, вам лучше поговорить с саудовцами, — предложил полковник.

Мы поехали на военно-морскую базу так быстро, как только могли. Саудовский офицер связи был приятным человеком по имени коммандер Гази.

Я объяснил ему нашу проблему.

— О боже, — сказал он. — Нам лучше поговорить с адмиралом.

Я снова оказался в кабинете, похожем на пещеру. Адмирал был явно раздражен случившимся.

— Почему кто-то должен хотеть помешать вам стрелять? Кто-то поднимает много шума из-за пустяков, — сказал он, явно расстроенный тем, что все прошло не так хорошо.

Я изложил проблему с самолетами.

— Ну, и что вы хотите, чтобы я с этим сделал? Я адмирал, а не летчик. Вы должны поговорить с военно-воздушными силами, — сказал он, но теперь уже улыбаясь.

— Сэр, я был бы рад. Где мне их найти?

Он повернулся к Гази и задал ему вопрос. Гази на минуту задумался, а затем повернулся ко мне.

— Мы должны поехать в Дахран.

Так быстро, как только смог, я нашел майора Джона Ригби и капитана Юсуфа бин Мусаида бин Абдул Азиза, нашего недавно назначенного переводчика из Саудовской Аравии, и мы с Гази отправились в часовую поездку на юг.

Гази направил нас в международный аэропорт Дахрана, где также базируется Восточное командование военно-воздушных сил. Подъехав к довольно обшарпанному зданию в военном районе, мы вышли из машин и поднялись по лестнице в конференц-зал. Нас уже ждали, потому что там нас встречали два офицера ВВС Саудовской Аравии, один — подполковник и принц крови Сауд бен Фахд Абдель Азиз, другой — майор; оба были одеты в летные костюмы.

Командующий военно-воздушными силами объяснил ситуацию. Во-первых, саудовцы, что вполне понятно, контролировали воздушное пространство над своей страной. Во-вторых, наше стрельбище пролегало прямо под основной траекторией полета самолетов, прибывающих на патрулирование границы с Кувейтом. Они не смогли бы пролететь над нами, если бы мы вели огонь, а поскольку самолеты взлетали и возвращались каждые полчаса, это было серьезной проблемой. Они настаивали на том, что нам придется перенести стрельбище.

Завязался спор. Гази, выступая от нашего имени, эмоционально рассказал о том, сколько семей было переселено, и о том, что на карту поставлена честь эмира, и так далее. Я старался уступать, насколько это было возможно. Я продолжал напоминать всем, что мы все здесь для того, чтобы выполнять одну и ту же работу, защищать свою страну, и мы должны работать сообща. Примерно через полчаса два летчика отошли от стола и посовещались. Затем принц военно-воздушных сил повернулся ко мне и сказал, на этот раз используя переводчика, хотя он безукоризненно говорил по-английски:

— Я думаю, мы можем пойти на компромисс. Какова высота рикошета снарядов, которыми вы стреляете?