В финале Джон умрет

Давай, сделай это. Просто сделай это, дай мне поспать здесь, в песке – до тех пор, пока Солнце не станет сверхновой и не превратит мир в обугленное воспоминание о самом себе.

Джим бросил дробовик мне в живот и пошел прочь. Ствол был теплый. Мы поднялись и стали смотреть на то, как тысячи частиц поднимаются над Фредом, словно искры над разворошенным костром. Проклятые голоса в моей голове умолкли.

– Думаешь, этих червей, или кто они там, больше не осталось? – спросил Джон. – По-твоему, мы со всеми разделались?

Я не ответил.

– Если часть спаслась – черт, даже если хотя бы одной из этих тварей удалось спастись и проникнуть в новое тело, то они размножатся – отложат яйца, или что уж они там делают.

Все молчали. А что ответишь?

Машину удалось поймать только через пятнадцать минут. Я убедил Дженнифер, что на дорогу должна выйти только она – одинокая, дрожащая, растрепанная, с окровавленной ногой (весьма приятной формы). Вскоре остановился новенький блестящий внедорожник, в котором сидел какой-то парень и его жена – кажется, молодожены.

Как только они открыли двери, я выбежал, прицелился в них и заставил выйти из машины. Джим извинялся и уверял, что машину мы непременно вернем. Все мы – пятеро людей и собака – залезли в салон и умчались в ночь.

* * *

– Мне это не нравится, – сказала Дженнифер тихо, словно боясь, что темная фигура на горизонте нас услышит.

Джен смотрела на выделявшийся на фоне ночного неба отель «Луксор», огромную черную пирамиду, которая, казалось, прибыла в Лас-Вегас из 3000-го года. Я припарковался примерно в четверти мили от «Луксора» у огромного, увешанного неоновыми огнями стейк-хауса. Измученные, пропахшие дымом, мы походили на беженцев.

В пригороде, забежав в туалет на стоянке для грузовиков, мы постарались смыть с себя кровь. Джон уверял, что у него сотрясение мозга, и, будь у него хоть что-нибудь в желудке, его, Джона, непременно бы стошнило. У меня в одном глазу двоилось, и в целом я чувствовал себя так, словно прошел через дробилку для древесных отходов. Мы купили четыре аптечки и попытались привести себя в порядок. Дженнифер соорудила повязку на бедре из рулона пластырей и тампона. Колеся по улицам города в поисках «Луксора», мы съели гору чипсов, орешков и печенья и уже подъехали к стоянке, когда кто-то, наконец, спросил, а какой, собственно, у нас план.

– Эта тварь, «Джастин», там. Прямо сейчас, – сказал Джим, кивая в сторону «Луксора». – Так чего мы ждем? Все может произойти в любую минуту, а мы сидим сложа руки.

– Во-первых, туда еще нужно как-то попасть, – сказал я. – Посмотреть на таких, как Маркони, собирается толпа психов, и на входе, надо полагать, будет охрана. А мне не очень-то хочется прокладывать дорогу с помощью оружия.

– Подумай, Дэвид, – сказал Джим. – Этот сеанс, или как он там называется, проходит в казино. С пушкой ты и пяти шагов не сделаешь, тебя мигом скрутят парни в костюмах.

– И зажмут твою голову в тиски, – услужливо прибавил Джон.

– Ну, а без пушки у нас нет шансов, – ответил я. – Разве что Джим расстреляет эту тварь цитатами из Библии.

Дженнифер примирительно подняла руки.

– Парни, давайте не будем сейчас мериться пиписьками, ладно?

На секунду все умолкли, а затем Джон сказал:

– Отлично. Потому что состязание пришлось бы отменить за явным преимуществом одного из участников.

Снова повисло молчание.

– Я хочу сказать, что у меня член больше, чем у любого из вас.

Я вздохнул.

– Никто из сидящих в машине не в настроении…

– Джон, позволь мне объяснить тебе кое-что, – прервал меня Джим. Он говорил сурово, словно проповедник. – У каждого человека есть дар, полученный от Бога. А мой дар – это пенис, такой большой, что если бы у него был пенис, то пенис моего пениса был бы значительно длиннее, чем твой пенис.

Все замолчали, потрясенные, а затем Джен захохотала, причем так, что я испугался, что она задохнется.

– Да пошли вы все! – парировал Джон. – Вас даже не существует. Вы – просто плод воображения моего члена.

Джим попытался сдержать смех, но безуспешно. Еще одна жертва обаяния Джона. Стоит только оказаться в одной комнате с ним, и ты падаешь в море теплого пива, видеоигр и шуток про члены, ты уже смотришь с ним на вселенную и говоришь: «Как можно верить в эту хрень?».

Я подумал – и уже не в первый раз, – что Джон мог бы создать чертовски успешный культ.

У меня на коленях лежал дробовик – тяжелая, холодная, полная ненависти штука, все еще покрытая ошметками мяса и кровью. Заметив, что из кармана штанов торчит что-то огромное, я засунул туда руку и вытащил сложенный конверт с наличными, который вчера забрал у парня в переулке. Возможно, я не потрачу эти деньги, а верну тому парню. Молли, сидевшая у меня за спиной, гавкнула.