В глубь истории: историческая концепция К. Маркса

Бауэр считал самосознание субъектом, а предмет – лишь его отчуждением и выражением его ограниченности и конечности, указанием на его неустойчивость, недолговечность. Однако для самосознания существование предмета является некой чуждой силой, препятствием, ограничивающим его в дальнейшем развитии. Именно поэтому, с точки зрения Бауэра, весь процесс развития представляет собой не что иное, как процесс создания объекта субъектом и непрерывного снятия объекта. В этом процессе «движение заканчивается не на предмете, а на субъекте, самосознание только тогда по-настоящему беспредельно, когда оно принимает универсальность предмета как собственное свойство и включает его в самого себя»[84]

. Поэтому теория отчуждения Бауэра – это своего рода утверждение возврата объекта в состояние самосознания.

Именно с ее помощью Бауэр критиковал религию. Как мы уже говорили, Гегель считал веру видом отчуждения, цель снятия которого, однако, была не в том, чтобы прийти к атеизму и полностью ее уничтожить, а в том, чтобы добиться ее рационального контроля, или, другими словами, заменить ее схоластикой. Бауэр, как младогегельянец, был более радикален в этом отношении и развивал критику, содержащуюся в теории отчуждения Гегеля.

С точки зрения Бауэра, религия – это отчуждение самосознания, своего рода психология страха и подавления. Причем проявлений этого нет не только в неверии в человечество, род, самосознание, но даже в смелости, возведенной до уровня универсальности самосознания. Религия – это убожество и пустота интеллекта. По этой причине в Евангелиях самосознание фактически связано только с самим собой. Несмотря на то, что с ним произошло отчуждение, оно превратилось в крайне комичную имитацию, в конце концов, человек связан сам с собой, то есть со своим самосознанием.

Бауэр считал, что религия сковывает человека. Воспринимая свою собственную обычную силу как чуждую, противостоящую ему, перед лицом этой он испытывает страх, уничижает себя и считает Спасителя гарантией своего существования. На самом деле так называемое откровение является не чем иным, как самообманом человека в отношении своего предназначения; также и искупление оказывается не более чем претерпеванием человеком реальных страданий ради ложных обещаний будущего счастья. Иначе говоря, чтобы быть счастливыми в будущем, мы должны страдать в настоящем; чтобы получить искупление, мы сперва должны стать неисправимыми безнадежными грешниками. Такое учение абсурдно так же, как и убийство человека перед тем, как его спасти.

Религия как форма отчуждения заставляет людей быть пассивными, нищими, жалкими и несчастными. Человек, словно красиво украшенное жертвенное животное, отдал самого себя в жертву ради веры. Та обманула его и сделала так, чтобы он не понимал этого несчастья. Например, Августин открыто заявлял, что не имеет значения, в какой системе живет человек, потому что он все равно непременно умрет, так как человеческая жизнь коротка и ничтожна. Бауэр отвергал эти доводы. Он подчеркивал, что религия, желая избежать человеческих страданий, всего лишь арендовала рай. Фактически, такие вещи, как небесное и земное царства, непревзойденный авторитет первого над вторым, чудесные превращения земного мира при вмешательстве неба, подчинение человека небесам, необходимы религиозному сознанию для построения собственного мира. Бауэр ратовал за снятие религии и возвращение к самосознанию. Таким образом он пришел к атеизму.

Бесспорно, он внес вклад в изучение религии, и ее критика им с помощью теории отчуждения – конструктивна. Однако из-за идеалистического характера своей теории он с каждым днем все больше и больше утрачивал прогрессивность движения младогегельянцев в их ранней борьбе против религии и стал «опасным врагом».