В годину славы и печали

– Совершенно верно, ваше превосходительство. Поэтому целесообразнее всего силами Западного фронта нанести мощный удар по заслону Людендорфа на Эльбе и, не давая противнику опомниться, стремительно продвигаться к Рейну. Учитывая нынешнее состояние немцев, можно предположить, что сильного сопротивления войска генерала Маркова на своем пути не встретят. В случае успешного завершения этой операции в руках кайзера останется только зарейнская область и захваченные немцами бельгийские и французские земли.

– Как я понимаю, вы предлагаете нанести удар на узком участке фронта и тем самым расколоть Германию на две части, север и юг. Не боитесь получить фланговый удар, который является излюбленным приемом немцев. Не слишком ли мы быстро хороним своего противника?

– Нет, Лавр Георгиевич, – вступил в разговор генерал Марков. – Я допрашивал многих пленных офицеров, и почти у всех них в ответах сквозит откровенная усталость от вой ны. Они уже не верят ни в чудо-оружие, ни во внезапную победу, которую пытается добыть на острове кайзер. Все они в один голос утверждают, что никак не ожидали столь успешного нашего наступления этим летом. По словам генерал-майора Витенхофа, наши непрерывные победы полностью разрушили уверенность офицеров кайзера в победе над нами. Сейчас их удерживает в строю только верность присяге.

– Совершенно верно, – поддержал своего боевого товарища Духонин. – Не думаю, что высадка дивизии фон Хорна в Англии смогла сильно изменить общее настроение господ офицеров. А что говорить о простых солдатах. Наши продовольственные посылки оказались очень эффективным оружием для разложения рядов рейхсвера. Согласно донесению генерала Яковлева, берлинский гарнизон был потрясен, когда им было выдано мясо, масло и крупы из первой партии продуктов, доставленных нами в столицу. Бургомистр, господин Штраух, громогласно заявил, что война с Россией была большой глупостью, и сам бог велел нашим странам жить в мире и сотрудничестве.

– Интересно, что пел господин бургомистр в августе четырнадцатого года, когда по берлинской мостовой маршировали дивизии кайзера, уходя в поход до осеннего листопада.

– Пел славу Вильгельму, ничуть не сомневаюсь. Уж такая это нация.

Корнилов закрыл глаза, что-то вспоминая, а затем спросил:

– Итак, где вы предполагаете нанести удар по Людендорфу?

– В районе Магдебурга, это самый удобный участок из всего нашего фронта от Гамбурга до Дрездена. Создав двукратное превосходство сил над немецкими заслонами, мы легко сможем выйти на оперативный простор и, придерживаясь железнодорожных путей, будем двигаться в направлении Франкфурт-на-Майне и Дармштадта. Чем быстрее мы будем продвигаться к Рейну, тем меньше возможностей будет у Людендорфа эффектно противостоять нашему наступлению.

– А почему все-таки Магдебург? – уточнил Верховный.

– До того, как Людендорф развернул перед нами свой заслон, наши солдаты успели занять Магдебург и, форсировав Эльбу, создали на противоположном берегу прочный плацдарм. В этом месте через Эльбу проходит железнодорожный мост, способный пропускать как пехоту, так и бронепоезда любых типов. Людендорф дважды пытался выбить нас с этого плацдарма, но орудия наших бронепоездов всякий раз отражали немецкие атаки. Едва только Сверчков доложил мне о действиях противника, я немедленно перебросил под Магдебург бронепоезд с тяжелыми морскими орудиями, благодаря которым и удалось отразить последующую контратаку противника. Тогда Людендорф бросил в наступление никак не меньше двух полков.

– Не боитесь, что под Магдебургом Людендорф окажет нам яростное сопротивление? Ведь он отлично понимает значение этого железнодорожного моста.

– Нет, ваше превосходительство. Не думаю, что собранные под Магдебургом войска смогут противостоять силе ударного кулака генерала Сверчкова. Кроме того, предлагается нанести вспомогательный удар под Виттенбергом. Здесь у нас также имеется неплохой плацдарм за Эльбой, и по данным разведки, там нашим солдатам противостоят части неполного состава. Будь у генерала Зимина больше сил, удар бы получился отменным, но увы. За столь короткий срок создать второй ударный кулак нереально. Хотя, по нашему мнению, Людендорф не сможет устоять и против такого удара.

– Завидую я вашей легкости, Николай Николаевич, так просто расправляетесь с самим грозным Людендорфом. Вот бы так в начале войны.

– Зря иронизируете, ваше превосходительство. Тогда у господ Людендорфа и Гинденбурга были союзники, а самое главное, не были разбиты их лучшие части, да и наша армия была другой. Без тачанок и автоматов, без запаса снарядов и патронов, без нужного количества пулеметов и пушек. А то, что мы не ожидаем серьезного сопротивления немецких войск, так в том вина самих фельдмаршалов и кайзера Вильгельма. Уж извините.

– Хорошо сказано, Николай Николаевич. Когда планируете начать наступление? Господин Ллойд-Джордж уж больно торопит.

– Не позднее 17 декабря, Лавр Георгиевич. Так можете и передать господину премьер-министру. Думаю, к этому времени англичане еще не успеют сдать Лондон.