В годы испытаний

Завершая рассказ о партийно-политической работе в 74-й стрелковой дивизии, я хотел бы подчеркнуть, что важной формой работы у нас было воспитание воинов на боевых традициях Красной Армии, ее славных соединений и частей. Героизм и стойкость бойцов революции, их готовность к самопожертвованию, преодолению любых трудностей ради победы не знали себе равных в мире. Легендарные Перекоп, Каховка и Волочаевка, герои Чапаева и конармейцы, богунцы и котовцы не зря были воспеты в песнях. И традиции самоотверженной борьбы за. социалистическую Родину, возникшие в сражениях гражданской войны и жарких боевых схватках 30-х годов, были накануне Великой Отечественной могучим средством воспитания в каждом бойце и командире мужества и стойкости, воли к победе. Именно в это время, 19 сентября 1940 года, выступая на собрании слушателей и профессорско-преподавательского состава Военно-политической академии имени В. И. Ленина, Михаил Иванович Калинин говорил:

«Надо… чтобы каждый новобранец, придя в полк, знал не только его номер, но всю его боевую историю, всех его героев и боевые награды, все его победы на соревнованиях и маневрах, чтобы он гордился своим полком и всюду отстаивал его честь»[11].

Большую роль в пропаганде боевых традиций соединения и полков играла дивизионная газета «Таманец», в которой помещались материалы о боевом пути 74-й стрелковой, о героических подвигах таманцев на фронтах гражданской войны и во время советско-финляндского вооруженного конфликта, рассказывалось о воинах, удостоенных правительственных наград. Командиры и политработники выступали с лекциями о ратных заслугах своих полков в гражданской войне и в боях за честь, свободу и независимость Родины в годы социалистического строительства. В казармах, военных городках и лагерях была оформлена красочная наглядная агитация, рассказывающая о боевом пути частей и подразделений Краснознаменной дивизии, о героях боев и мирных армейских будней.

В декабре 1940 года директивой начальника Главного управления политической пропаганды РККА было введено в действие Положение о ленинской комнате. Создание ленинских комнат способствовало еще большему оживлению партийно-политической работы, перенесению ее непосредственно в роту, батарею.

Конечно, важным направлением нашей работы по-прежнему оставалось воспитание политработников всех рангов — от заместителя командира полка по политической части до политрука роты. Душой этой работы был новый начальник политотдела дивизии батальонный комиссар Сергей Алексеевич Воронков. В дивизию он прибыл в начале 1940 года по специальному решению Политбюро ЦК партии о призыве на партийно-политическую работу в РККА 4000 коммунистов, а раньше работал секретарем райкома партии в Курганской области.

Невысокий рост, своеобразная, какая-то штатская походка… Кто видел Сергея Алексеевича впервые, наверняка сомневался, сможет ли он стать военным вообще. В связи с этим произошел один неприятный курьез. Когда, прибыв в дивизию, батальонный комиссар С. А. Воронков встретился с одним из работников штаба дивизии, человеком не слишком высокой культуры отношений с людьми и весьма самоуверенным (не стоит сейчас называть его имя), тот, смерив снисходительным взглядом новичка, удивленно хмыкнул и спросил:

— А вы-то на что в армии годитесь, батальонный комиссар?

Рассудительный, умный и выдержанный Воронков спокойно ответил:

— На должность начальника политотдела дивизии…

Бестактность штабиста была наказана. Он покраснел как рак и притих, а в дальнейшем с С. А. Воронковым разговаривал всегда с подчеркнутой вежливостью.

Да, внешность начподива была обманчивой. Стоило присмотреться к нему повнимательней, перекинуться с ним несколькими словами, как становилось ясно: перед вами человек светлого ума, эрудированный, доброжелательный. Это было видно по большим, широко раскрытым на мир, искрящимся добротой голубым глазам и даже по какому-то особому, воронковскому, рисунку полноватых губ.

Главное, чему учил С. А. Воронков политработников дивизии, это чуткому отношению к людям. И сам он подавал в этом добрый пример.

— С бойцом надо разговаривать как с другом. Вы же — комиссары, — говорил Воронков на совещаниях политработников.

Он имел привычку всех политработников так называть, хотя, конечно, прекрасно понимал разницу между комиссарами, обладающими равной с командирами властью, и замполитами, подчиненными командиру-единоначальнику. Просто в устах Сергея Алексеевича слово «комиссар» приобретало значение политработника в самом высоком смысле этого слова.

Для бесед, которые вел начальник политотдела, были характерны четкость партийной позиции и ясность речи.

Зашел как-то к нему заместитель командира 109-го стрелкового полка по политической части старший политрук Изотов:

— Товарищ батальонный комиссар, у лейтенанта Безденежных распалась семья…