В годы испытаний

На бельцевском направлении вражеские соединения утром 22 июня после сильной артиллерийской подготовки при поддержке и под прикрытием авиации приступили к форсированию реки Прут. Первыми открыли огонь по захватчикам советские пограничники. Но вскоре к ним подоспели войска первого эшелона 48-го стрелкового корпуса, которые, быстро окопавшись и замаскировав позиции, заняли оборону. Несколько лодок с вражеским десантом достигли берега. Но здесь фашистов встретил мощный шквал ружейно-пулеметного огня. Потом завязалась рукопашная схватка, в ходе которой уцелевшие группы гитлеровцев были уничтожены. Но враг подтягивал новые силы и бросал их в повторные атаки. Однако и количество наших войск непрерывно увеличивалось. Напряжение боя нарастало. На берегу лежало уже множество убитых и раненых захватчиков, а по волнам Прута плыли пилотки немецких и румынских солдат. Нашими подразделениями были захвачены первые пленные.

Противник не выдержал такого натиска советских воинов и был отброшен на правый берег реки. Так же успешно действовали в первый день войны наши бойцы и на других участках.

74-я Таманская была во втором эшелоне корпуса и пока что только подвергалась мощным бомбовым ударам противника. Правда, его авиация не действовала безнаказанно. На наших глазах происходили жаркие схватки советских истребителей с вражескими самолетами. В расположении дивизии рухнуло два румынских бомбардировщика и немецкий «мессершмитт». Бойцы ликовали.

— Наша взяла! Так их, гадов! — раздавались возгласы в рядах красноармейцев.

Вечером на КП дивизии прибыл командир корпуса. Суровым было лицо генерала Малиновского. Но в его действиях — ни тени суеты или растерянности.

— Первый день выстояли, — спокойно сказал Родион Яковлевич. — Но, возможно, завтра придет и ваш черед вступить в бой. Будьте готовы к этому.

Тут же генерал отдал распоряжение о выдвижении в ночное время нашей дивизионной артиллерии на наиболее угрожаемые, с его точки зрения, направления.

Последующие два дня активно действовали только артиллерия и авиация противника. Но в первой половине 25 июня немцы предприняли новые попытки форсировать Прут на участке обороны 48-го корпуса. Именно здесь занял огневую позицию дивизион 6-го легкого артиллерийского полка нашей дивизии, которым командовал капитан Л. И. Канана. По его приказу расчеты выждали, пока противник сосредоточился у намеченного участка переправы. А как только фашисты после мощной артподготовки и бомбовых ударов по нашим войскам стали входить в воду, чтобы вброд и на надувных лодках преодолеть реку, тщательно замаскированные орудия открыли по ним меткий и губительный огонь. Противник понес большие потери. Несколько вражеских легких орудий так и осталось в реке.

Но 26 июня в районе прибрежной деревни Скуляны гитлеровцам все же удалось форсировать Прут и занять населенный пункт. Было решено выбить немцев оттуда ночной танковой атакой. Замысел был в общем-то смелым и простым: танки ударят во фланг фашистам и сомнут их, а завершающий удар по ним нанесет 109-й полк нашей дивизии.

На деле все оказалось сложнее. На исходный рубеж быстро вышли батальоны капитанов Гулидова и Онищенко. Я впервые наблюдал ночную атаку танков. Вначале все шло по плану. Т-26 стали приближаться к деревне. Часть машин повернула к берегу Прута, чтобы отрезать врагу пути отхода. В темноте машины хорошо различались по языкам пламени, выбивавшимся из выхлопных труб. Эти движущиеся огоньки видели не только мы, но, к сожалению, и вражеские артиллеристы. Они открыли мощный заградительный огонь, прорваться через который было невозможно. Контратака сорвалась. Все мы тяжело переживали горечь первой неудачи.

К утру батальоны 109-го стрелкового зарылись в землю. Заняла и оборудовала позиции артиллерия поддержки. Я всю ночь провел в боевых порядках, обошел батальоны и роты, интересовался настроением бойцов и командиров, подбадривал их как мог, принимал меры к обеспечению атаки всем необходимым.

На рассвете по врагу ударили артиллеристы капитана Фейгельмана. Снарядов не хватало, поэтому артподготовка была непродолжительной и, конечно, довольно слабой. Потом наши пехотинцы пошли в атаку. Ожила сразу же артиллерия гитлеровцев, заговорили пулеметы. На батальон капитана Гулидова большие силы румын ринулись в контратаку. Бойцам этого подразделения трижды приходилось переходить в штыковую атаку, и каждый раз они вынуждали захватчиков откатываться. В первые же часы боя были ранены командир батальона Гулидов и командир дивизиона Фейтельман. Смертью храбрых пали старший политрук Мандрус, сержант Волков, красноармеец Гайфудинов и другие. Лица героев, отдавших свою жизнь в первом же бою, я помню до сих пор, хотя из памяти выветрились многие фамилии и имена.