В годы испытаний

— Что значит распалась? — спокойно спрашивает Воронков.

— Поссорились и разошлись. Безденежных уж вторую ночь ночует в общежитии, а Катерина белугой ревет в пустой квартире…

— Сколько тысячелетий живут люди на земле, и вечно у них непорядок в любви, — закуривая, сокрушается начподив… — Ромео и Джульетта, Отелло и Дездемона, Онегин и Татьяна, Безденежных и Катерина… Вот что… пришлите-ка мне этих чудаков, которые не знают, для чего дана любовь людям, я с ними потолкую…

Или прибыла в дивизию группа молодых политработников. Расположившись в тени деревьев, они слушали начальника политотдела, который посвящал их в круг их обязанностей.

— Пословица гласит, что человек тверже камня и нежнее цветка, — издалека начинает С. А. Воронков, делает паузу, проводит цепким взглядом по лицам рассевшихся вокруг него политруков и продолжает: — Справедливость этой народной мудрости каждый из нас знает по себе. Так вот, нельзя и в отношениях с бойцами забывать о том, каковы мы сами. Высоконравственным командиром и политработником в глазах ваших подчиненных является тот человек, который, осознавая свое достоинство, в то же время уважает достоинство других, при любых обстоятельствах соблюдает чувство человеческого равенства, не нарушая служебных отношений подчинения. Все великие люди были людьми простыми, душевными, полными благородных человеческих чувств. Примеры удивительной скромности Владимира Ильича Ленина, о которых широко известно, должны всегда быть для вас тем идеалом, которому надо следовать…

Сложные понятия и категории, которые в устах иных командиров и политработников звучали сухо, абстрактно, Сергей Алексеевич умел наполнить конкретным, почти физически осязаемым содержанием.

— Воинский долг, — говорил он, к примеру, — святыня человека. От нас, командиров и политработников, зависит, будет ли каждый красноармеец дорожить этой святыней, как дорожит честный человек своим добрым именем, честью своей семьи…

И С. А. Воронкову, и мне, и полковнику Ф. Е. Шевердину приходилось заботиться о воспитании не только политработников и начсостава ротного и батальонного звена, но и командиров полков. Части дивизии возглавляли в общем-то замечательные люди. Командир 109-го стрелкового — будущий Герой Советского Союза полковник Афанасий Васильевич Лапшов был подготовленным, опытным и, как потом показала война, бесстрашным командиром. Его лично знал Р. Я. Малиновский по совместному пребыванию в Испании и не раз спрашивал меня:

— Как там Лапшов? Имейте в виду, комиссар, это во всех отношениях надежный человек.

Преданными делу, хотя и менее опытными, были командиры полков майор Ф. М. Титов и майор Юхновец. Майор Титов, правда, подчас излишне горячился, рубил, что называется, сплеча, довольно часто прибегал к взысканиям. И этой своей горячностью он доставил нам с командиром дивизии немало хлопот. Даже Шевердин, человек, как я уже говорил, весьма суровый, вспыльчивый, а иногда и крутой, подолгу втолковывал вчерашнему фронтовику, что его горячность вредит делу, что спокойным, доброжелательным словом можно добиться от красноармейца куда больше, чем окриком.

А я как-то сказал Титову:

— Меч, извлекаемый часто из ножен, быстро притупляется. Неужели вы об этом не знаете, Федор Михайлович?

Мы с удовлетворением отмечали, что в характере командира начинается ломка: он становился сдержаннее, рассудительнее.

И вскоре майор Титов, выступая на совещании командиров и политработников полка, в моем присутствии сказал:

— Партия учит нас, чтобы мы уважительно относились к людям, больше занимались воспитательной работой и меньше прибегали к наказаниям. Меч, знаете ли, если его часто вынимать из ножен, быстро притупляется…

Не нужно, пожалуй, объяснять, почему эти слова майора разлились у меня в душе радостным теплом.

Вопросами воспитания командных и политических кадров много занимался и командир корпуса. Значительно позже, когда Родион Яковлевич Малиновский уже станет Министром обороны СССР, в его высказываниях неоднократно отразится марксистская идея о воспитании воспитателей. Я могу уверенно сказать, что это была одна из проблем, над которой он размышлял всю свою армейскую жизнь, будучи убежденным, что именно здесь следует искать ключик для решения всех остальных задач воинского воспитания.