В грозный час

— Я тоже к своим иду, — заметил Шерстов. — А до этого к разведчикам заходил. Они там пленного одного привели. Штабника. Среди его бумаг отыскали один весьма любопытный документ. Что-то вроде инструкции. На предмет того, как по-немецки называть наши деревни, речки. Я даже переписал эти названия. — Шерстов расстегнул полушубок, достал из кармана гимнастерки листок бумаги. Протянул мне: — Возьми, пригодится для беседы. А я уже запомнил. — В голосе комиссара стрелкового батальона послышались гневные нотки. — С первого раза запомнил! Ты знаешь, как они речку Угру называют? Шланге. По-нашему — Угра, а по-ихнему — Шланге. Вот же гады, даже название речки испохабили!..

Поблагодарив П. Н. Шерстова за интересный материал, который, конечно, пригодится мне во время бесед с людьми, я направился дальше.

Наши бойцы уже знали, какую цель преследует завтрашнее наступление. И все-таки не мешало еще раз напомнить им о ней.

— Кому довелось воевать в окружении? — спросил я обступивших меня танкистов.

— Приходилось… Два раза выходил… Повидали всякого, — раздались голоса.

— Товарищи! Врагу удалось отрезать под Вязьмой группу наших войск. Сейчас она пытается с боем прорвать кольцо окружения. Наша же задача — помочь ей, ударить по фашистам отсюда. Те из вас, кто сражался в окружении, знают, что это такое. Они на себе испытали, как трудно приходится, когда вокруг тебя враг, когда не знаешь, откуда он может ударить, когда у него самолеты, танки и пушки с полным боезапасом, а у тебя лишь десяток патронов да последняя граната. Вот поэтому мы и должны сделать все от нас зависящее, чтобы помочь попавшим в беду товарищам. Пусть святое чувство солдатского братства и войскового товарищества ведет нас завтра вперед.

Задумчиво-тревожное молчание повисло над танкистами. Каждый, видимо, пытался представить себе, каково сейчас там, за линией фронта, окруженным. Потом заговорили почти все сразу:

— Выручим! Как же не пробиться, когда товарищи в беде?.. Сам погибай, а товарища выручай!.. Вот только бы танков побольше да снарядов…

Кто-то спросил:

— Они-то знают, что мы к ним идем?

— Знают, — ответил я. — С ними радиосвязь установлена, самолеты туда летают.

— Тогда должны пробиться.

Потом я рассказал бойцам о встрече с комиссаром стрелкового батальона П. Н. Шерстовым и, достав бумажку, которую он мне передал, зачитал им переиначенные на немецкий лад названия наших деревень и рек, бои за которые были у нас еще впереди. Это звучало так: Аксиньино — Аахен, Красная Горка — Кельхайм, Красный Октябрь — Креме, Угра — Шланге, Воря — Везер, а Собжа — Бандвурм.

— Вот же фашистское отродье! — возмущенно зашумели танкисты. — Испокон веков эти речки и деревни свои имена имели. Так нет же, постарались исковеркать! Даже Красный Октябрь перекроили по-своему.

— Ну, Красный Октябрь, — заметил кто-то из бойцов, — им острее ножа. Он же о революции нашей напоминает.

— Видите, товарищи, — обратился к танкистам политрук А. И. Евстигнеев. — Фашисты не только уничтожают наши города и села, но даже их названия стараются из памяти народной вытравить.

— Бить их надо! — послышались голоса. — И чем крепче, тем лучше.

— Это как раз вы и сделаете в бою, — подвел я черту под разговором. — Ждать осталось немного.

…Атака началась, когда уже совсем рассвело. Ее предварила непродолжительная артподготовка: у артиллеристов почти не было снарядов. И вот три тридцатьчетверки и один KB повели нашу пехоту в атаку на Колодкино.

Противник открыл по танкам довольно плотный огонь. Чувствовалось, что в отличие от наших у вражеских артиллеристов снарядов было много, и они их не жалели. Разрывы легли метрах в двухстах впереди, создав на нашем пути стену из огня и дыма. Мы прибавили скорость. Пехота тоже поднажала. И вот уже пристрелянный фашистами участок остался позади.

На подступах к деревне ветер сдул с поля снег, танки смогли наконец-то развернуться. Наш огонь стал более эффективным. Атакующему в центре KB удалось уничтожить два противотанковых орудия врага. Еще одно метким выстрелом разбил экипаж лейтенанта О. Е. Ильина. Мы ворвались в Колодкино и начали пулеметным огнем уничтожать живую силу противника. К сожалению, фашистам удалось подбить здесь наш единственный КВ. Но уже ничто не могло изменить ход боя в их пользу.

Бой за деревню закончился. Комбат связался по рации с командным пунктом бригады и доложил оказавшемуся на связи заместителю начальника штаба бригады майору И. А. Власову о том, что из Колодкино противник выбит, захвачено тринадцать ручных пулеметов, миномет, пять ящиков с гранатами, много другого военного имущества.

— Продолжайте наступать, — передал распоряжение комбрига Власов. И тут же спросил: — Боеприпасов и горючего хватит?

— Боеприпасы и горючее пока есть, — ответил Авраменко. — Но хватит ли — будет зависеть от того, каким окажется бой.

А бой за Федюково обещал быть тяжелым. Из разведданных мы знали, что подступы к этому селу укреплены гораздо сильнее, чем в Колодкино. Здесь у противника имелись разветвленная система траншей, много огневых точек, минные поля, проволочные заграждения.