В имени его смерть (СИ)

Мортис старается аккуратно вобрать как можно больше желанной плоти, но у него плохо получается — практически сразу давится. Он помогает себе рукой и вылизывает ствол мага языком, периодически цепляя нежную разгоряченную кожу зубами, чем вызывает уже не стоны, а болезненное шипение Рипэра, который явно не намерен терпеть такую пытку. С властным рыком подняв юношу с пола, маг бросает его на кровать.

Твои извинения ужасны, — мужчина нависает над съежившимся телом растерявшегося ученика. — Сейчас я покажу тебе, как стоит извиняться.

Он зажимает его руки над головой и впивается в искусанные розовые губы, терзает их, но не проникает языком внутрь, ждет, когда Мортис сам ответит. И вскоре, не чувствуя злости, ещё мгновение назад исходившую от мага, тот приподнимается над кроватью и сам пускает язык в бой. Они прерывают поцелуи только тогда, когда в легких заканчивается воздух, но тут же, сделав короткие вдохи, с новыми силами продолжают этот танец страсти.

Рипэр прикусывает нижнюю губу Мортиса, и юноша нервно охает, но сразу же снимает причиненную боль чередой невесомых поцелуев, а потом, на один короткий миг заглянув в затянутые поволокой глаза, прокладывает себе путь вниз такими же дразняще легкими поцелуями. Он не оставляет нетронутым на теле любовника ни единого места: целует, кусает, находит особо чувствительные места и кружит, кружит по ним языком, пальцами, губами. Молодой человек, подобно огарку свечи, плавится под огненными и безудержными ласками опытного партнера.

И, наконец достигнув светлых волос у истекающего смазкой члена, Рипэр отдает ему все свое внимание. Сразу полностью вбирает в себя твердую плоть, упираясь носом во влажные от пота завитки. И в ответ на это слышит пронзительный вскрик, но никак не реагирует, сильнее втягивая щеки и пуская в ход еще и язык. Каждое движение его рта и языка порождает все новые и новые стоны Мортиса, больше уже напоминающие всхлипы, заводящие и самого Рипэра так, что он вторит им, практически сбиваясь с ритма.

В какой-то момент маг чувствует, как поджимаются яички ученика, но в его планы не входит заканчивать так быстро, да и Мортису будет больно, если сейчас он кончит. Поэтому он с досадой отстраняется, а юноша под ним протестующе стонет. Но Рипэр быстро переворачивает его расслабленное, безвольное тело, подкладывает под живот подушку и опускается сверху, впиваясь поцелуем-укусом в основание шеи. После чего тягуче медленно ведет языком по борозде позвоночника через всю спину, задерживаясь на каждом бугорке, выписывая огненные круги.

Мортис трется под ним о подушку и вскидывается вверх, каждый раз получая очередной укус. Терпение уже на исходе и у самого Рипэра, поэтому, добравшись до вожделенной задницы, он, раздвинув руками полушария, ныряет языком вовнутрь. И, к своему удивлению, обнаруживает, что подготовка юноше не нужна, отчего у него вырывается поистине дикий рык.

— Готовился, паршивец, — озвучивает мужчина свои мысли и больше не церемонится.

Он входит одним долгим плавным движением, а Мортис, вскрикнув “больно”, пытается отстраниться.

— Тебе никто и не обещал наслаждения, — мужчина сильнее впивается пальцами в бока своего партнера, удерживая того на месте, заставляя присмиреть. — Ты пришел доставить его мне.

Но, противореча своим словам, Рипэр останавливается и дает юноше время привыкнуть, а затем возобновляет движения, почувствовав, что Мортис под ним полностью расслабляется. Он неспешно двигается с небольшой амплитудой, точно раскачивается на волнах, и ждет, когда любовник откликнется на его действия или произнесет хоть какой-нибудь звук.

Долго ждать не приходится: первые спазмы боли растворяются в легких волнах наслаждения, юноша отвечает, осторожно толкаясь в ответ. Повернув голову, он заглядывает в глаза своему наставнику.

Маг ловит этот всепозволяющий взгляд и немного увеличивает свою амплитуду, продолжая проверять границы дозволенного, стараясь все же полностью не выходить из горячего плена. Еще несколько толчков — и Мортис негромко стонет, но уже не от причиняемой боли. Глядя в глаза Рипэра, он закусывает губу при каждом новом проникновении, поддаваясь навстречу..

Это действует на мужчину как глоток крепкого вина. Он отпускает себя, впиваясь пальцами в бедренные косточки партнера, взвинчивая темп все больше и больше. Совершенно позабыв о юноше, он концентрируется только на своем удовольствии. И лишь протяжные чувственные стоны, доносящиеся сквозь пелену накрывающей его предоргазменной неги, говорят ему об удовольствие и его партнера.