В кабинете психоаналитика. Эмоции, истории, трансформации

Наиболее примитивные части пациента проверяют степень психической доступности аналитика, выявляя, сколько проективных идентификаций психика другого способна воспринять. С другой стороны, поздний Розенфельд говорит нам о «правильной степени открытости психики», а Бион на итальянских семинарах — о том, что пациент всегда знает и отражает качество психического функционирования аналитика на сеансе.

Метафорические рассказы и их близость к сновидению

Я полагаю, что этот тип рассказа ближе всего подводит нас к «нарративным производным» -элементов.

Нарративные производные сообщают нам о природе -элемента, они являются его «прозаической версией», между тем как «поэзия» -элемента раскрывается только в визуальных вспышках.

Разумеется, нарративные производные поддаются категоризации внутри решетки Биона (линия “С”). Они сообщают нам, с одной стороны, о невыразимости -элемента напрямую, а с другой стороны, дают нам ощутить выразительность рассказа — как если бы они обладали двойной поверхностью, выполняя функцию перегородки между -элементом и отношением.

Щенки и их контейнер

Эмоции и чувства Луизы долгое время находились в окаменелом состоянии (ей снились небоскребы в Гималаях), она боялась, что чувства могут захлестнуть ее. И вот как она описывает это: «Я отвезла свою маленькую дочь в деревню, оставила ее на дворе у родственников, к ней подбежала стая щенков, она сначала испугалась их и легла на землю животом вниз, как делают герои в фильмах про войну в ситуации опасности. Затем она набралась храбрости и начала играть и веселиться с ними».

Карусель из Мурано

Я бы хотел пересказать начало одного сеанса. Мою пациентку звали Луиза, и на предыдущем сеансе вторжение «беталомы»²⁵

(Barale, Ferro, 1992) создало ситуацию, которую пациентка описала как «отдельную квартиру»: на каком-то этапе она начала рассказывать о матери-проститутке и ее ребенке, все больше погружающемся в психоз. Мальчика интересуют только деньги, чтобы покупать себе «отдельные квартиры». Я думаю, что так пациентка отразила свое переживание моего отхода назад, отчуждения в отношениях, моего «отделения». Следующий сеанс Луиза начинает с рассказа о том, что на пункте оплаты на автостраде грузовик, подав назад, разбил ей фары и помял бампер. Я не уверен, следует интерпретировать ее рассказ или нет, и все же мне кажется важным сделать это. Я предлагаю ей следующую трактовку: Луиза пытается таким образом рассказать мне, что происходит, когда она замечает мои отступления, когда я, вместо того чтобы идти на контакт и быть ближе, делаю шаг назад.

Пациентка улыбается и говорит, что, возможно, это верно. Но сразу же рассказывает о девочке со школьной фобией: та привезла ей из Венеции стеклянную, скорее, даже хрустальную погремушку-карусель из Мурано с четырьмя висячими фигурками морских коньков. Она отнесла подарок домой, где ее собственная дочка, еще слишком маленькая и капризная, сразу же взяла игрушку в руки и разбила. На этом этапе я решаю оставаться в рамках текста и рассуждаю о том, как можно починить погремушку и сколько порой бывает неприятностей от детей.

Становится все более очевидным, что персонажи, рождающиеся на сеансе, отражают качество психического функционирования поля.

 

Глава 3

Аналитический диалог

Возможные миры и трансформации в аналитическом поле

Первостепенную важность для аналитика должен иметь тот материал, о котором он располагает непосредственным знанием, — эмоциональный опыт аналитических сеансов.

У. Р. Бион. Трансформации

Я полагаю, что с самых первых реплик аналитический сеанс может развиваться в бесконечном количестве направлений — в зависимости от того, каким образом взаимодействуют аналитик и пациент в разговоре, и особенно от того, какой эмоциональный обмен происходит между ними. На аналитическом сеансе происходит бесконечное количество лингвистически-эмоциональных событий, благодаря которым, с одной стороны, сеанс — это «открытое творение» (Есо, 1962), но, с другой, обладает набором фундаментальных характеристик:

a) на сеансе должен быть позитивный градиент -> в пользу пациента;

b) развитие сеанса должно происходить в «границах» переноса как повторения и переноса как проекции фантазий пациента;

c) сеанс должен способствовать развитию «истории», полезной для пациента, а не для подтверждения теорий аналитика (по крайней мере, верификация теорий не должна мешать процессу ->);