В кабинете психоаналитика. Эмоции, истории, трансформации

Вместе с пациентом мы создаем нарративную конструкцию из ненасыщенных наррем (они похожи на детали конструктора «Лего»: из них можно сложить все что угодно), способствующих развитию темы пациента, не детерминируя его и не ограничивая определенным смыслом. Я не могу не процитировать Винникотта (1971): «Я прихожу в ужас от количества глубоких изменений, которым я препятствовал и с которыми запаздывал [...] по причине моей личной потребности интерпретировать. Если нам удается подождать, пациент приходит к пониманию с огромной радостью и творческой силой, и сейчас я наслаждаюсь этой радостью больше, чем радовался когда-то мысли о том, какой я умный». Далее мне бы хотелось привести примеры тех ситуаций, где способность к ненасыщенным интерпретациям не проявилась.

Ученые и яйцо

Роберто, маленький пациент в анализе (я уже описывал этот пример в другой работе (Ferro, 1993f)), когда я увлекался насыщенными интерпретациями в отношениях с ним, рассказал мне об одной телевизионной передаче: ученые брали на исследование яйца, вскрывали их и изучали под микроскопом. Жаль только, что они не понимали: цыпленок в таких условиях родиться не сможет.

Лиф, который душит

После моей жесткой интерпретации переноса пациентка рассказывает мне о привычке своей бабушки носить узкие лифы: она так затягивала их, что еле дышала. Из-за этого пациентка не любила проводить у бабушки время (очевидно, отсылка к частым опозданиям пациентки на сеансы).

Насыщенные интерпретации

Крайнюю правую часть оси PS-D, т. е. депрессивную позицию, я отдаю под исчерпывающие насыщенные интерпретации, производные «избранного факта», включая скорбь по казавшимся еще возможными в параноидно-шизоидной позиции путям развития и по образованию гештальта, исключающего все остальные пути; это операция, предполагающая отказ от всего того, чего нет. Избранный факт (Bion, 1962) рождается из неизбежной эмоции, а не в результате применения какого-либо кода (Rocha Barros, 1992; De Leon, De Bernardi, 1988). Типичны для этой категории, естественно, насыщенные интерпретации переноса.

Кладбище мафии и молчание

Карло был вначале очень тяжелым пациентом, но сейчас он уже на продвинутом уровне анализа. В конце месяца он не заплатил за анализ, что для него не характерно, и предупредил о задержке... Мама не хотела давать ему денег, потому что он потратил кругленькую сумму на книги, чтобы было чем заняться на каникулах. Он подчеркнул, что данная проблема не имеет к нам никакого отношения, это реальная проблема с его мамой, а нам с ним нужно просто набраться терпения и подождать: она смягчится, и все вернется на круги своя.

Я не знаю, как на все это реагировать. Если отталкиваться от объявления даты каникул и грядущей пустоты, которую необходимо будет заполнить книгами, то здесь проявилась его ярость и месть. Но, с другой стороны, это первый жест автономии Карло от меня и от матери... Я решаю повременить и соглашаюсь «оставить проблему вне поля». На следующем сеансе Карло рассказывает мне о картине Караваджо «Мадонна с младенцем» и о царящей на ней идиллической атмосфере... Он добавляет, что хотел бы иметь покорную девушку, которая делала бы все, что он говорит, «сосала бы член». «Ну, нет, — говорю я себе, — это уже слишком». Я понимаю: он хочет, чтобы я молчал... Пенис во рту — это не эротический пенис, а «камень во рту» — так поступает мафия с теми, у кого слишком длинный язык. Он предлагает мне нарушить мои обязательства и ничего не говорить, чтобы не испортить идиллию. Я боюсь вернуться к теме задержки оплаты, зная, каким может быть гнев Карло, когда злоба и боль смешиваются, но все же решаю, что не могу молчать, и заговариваю на эту тему. Задержка оплаты и желание Карло, чтобы я подчинился и молчал, — главные темы, которые мы обязательно должны обсудить. Он негодует, говорит, что я ничего не понял. Сеанс заканчивается разговором о Паччани — «Флорентийском монстре» и другом известном убийце, зарубившем жену топором. Я обеспокоен и взволнован, готов к предстоящему горячему сеансу.

В следующий раз, едва расположившись на кушетке, Карло заявляет, что чувствует себя хорошо и спокойно. В прошлый раз после сеанса он ушел в растерянности, но ночью увидел сон, вернувший ему веру и ясность. А вот и сон: организация по борьбе с мафией набралась смелости и отправилась на мафиозное кладбище выкапывать захороненные вещи. Кладбище было похоже на захоронение из вестерна. Они откопали длинную черную птицу³⁸, которая, возможно, называлась «райская вдова». Он был в ужасе, но постепенно набирался храбрости. Другая сцена из сна: друг отца с помощью скрепера разбирал каменные завалы на улице, расчищая путь для настилания асфальта... Карло ассоциирует сон с картиной Миньеко, на которой изображены два дерущихся тетерева.