В кабинете психоаналитика. Эмоции, истории, трансформации

Мара снова обретает хорошее расположение духа, и мне удается показать еще несколько активировавшихся «монстров». Мы понимаем также, что из-за опасения «заразиться» от монстров ее поведение долго оставалось избегающим, а все негативные мысли обо мне и об анализе, как по волшебству, удалялись. Они попали в аналитическое поле сначала в качестве рассказа об избегающем поведении ее друга, а затем и в психоаналитический кабинет: Мара тщательно избегала какого-либо контакта с некоторыми частями комнаты и потому шла обходными путями до кушетки. Сейчас мы можем выступить против этих монстров и обнаружить, что их корни уходят в детство.

Так начинается наша долгая работа над «монстрами» — эмоциями, которые активирует каждая щель — разрыв коммуникации.

Если Маре кажется, что я высказал критическое замечание, или, наоборот, испугавшись, что я восприму какое-то ее замечание как критику, она опасается, что мы возненавидим и разорвем друг друга на куски. Она приносит мне рисунок, на котором изображены два кота, разрывающих друг друга на кусочки... От них остаются только «рожки да ножки» (т. е. конечности) и надпись: “The end”

⁴¹. Тогда приходится опять пережевывать все сначала.

Так происходит с любой активизировавшейся эмоцией — будь то ревность, ненависть, любовь или страсть. Все они изначально являются опаснейшими монстрами, наводящими ужас своей «беспредельностью», но главное — понять, что им можно противостоять и что они поддаются метаболизации.

Симбиоз — или, лучше сказать, архаичное стремление к симбиозу — и призван защищать от подобных ужасов. Как показало одно из сновидений, необходимо было создать пищеварительный аппарат для переваривания острой пищи

, который способствовал бы выделению из щелей аффектов и чувств, а не головокружительных эмоциональных потрясений (Bezoari, Ferro, 1991b).

Монастырский сад, или контейнер для Марчеллы

В самом начале сеанса Марчелла рассказывает, что рассердилась на мужа за то, как он накануне вечером обошелся с пришедшими к ней в гости подругами. Сначала он подшутил над маленьким ростом Марии, затем, не обращая никакого внимания на Франку (женщину немного холодную, которая держится довольно официально, предпочитает разговаривать сдержанно и серьезно и происходит из очень религиозной семьи), общался с Марией в слишком доверительной манере, даже взял ее за руку, сидя на диване. Она обиделась, а уловив явное смущение Франки, почувствовала себя униженной.

Я мысленно возвращаюсь к прошлому сеансу, на котором пациентка почувствовала себя униженной из-за того, что я пошел ей навстречу, или скорее оттого, как я сообщил ей об этом. Она просила об «укороченной» неделе, пока не подрастет сын, я согласился, создав таким образом атмосферу тепла и близости, которые, как мне казалось, пациентка уже вполне могла переносить. Но я забыл о «Франке», сидящей «рядом на кушетке».

Проясняя проблему, я прибегнул к мягким нарративным интерпретациям, отталкиваясь от телевизионных передач, даже вспомнил анекдот. Мара добавила, что разозлилась на мужа, потому что он всегда перебарщивает и этим все портит. Он был похож на того садовника, который насыпает слишком много удобрений на растение, рискуя «сжечь» его. Естественно, здесь возникает проблема техники: как интерпретировать «Марию» и «Франку»? Разумеется, как отщепленные части пациентки, а также как способы функционирования поля. Можно было бы прибегнуть к прямой интерпретации или поиграть с персонажами, сослаться на предыдущий сеанс или не ссылаться, но так как мы находились на продвинутом этапе анализа, я изложил все в терминах переноса, сделал связку с предыдущим сеансом и с тем, что почувствовал, когда вел себя фамильярно, возможно, даже слишком.

Выдержав минутную паузу, пациентка ответила: «Знаете, мой муж решил испортить нам отдых, взяв с собой отца и мать. Меня ожидает скучнейший отпуск».

Интервенция в переносе вызвала к жизни скучных и серьезных персонажей — «мать» и «отца».

Я говорю, что не знаю, какой «костюм» надевать для нее, она всегда недовольна: если расслабляюсь, оскорбляется, а когда становлюсь серьезным, скучает. Она отвечает, что мне нужно найти себе костюм в полоску и тут же добавляет: «Я думаю о том, что мы еще окончательно не решили, поедут его родители или нет. И потом, Сицилия⁴² и правда красива, там яркие краски и, конечно, все цветет».

Сеанс продолжается, но мне важно было показать, как в поле появляются персонажи, выражающие проблемы самого поля. Здесь проблема выражения теплых чувств, невоздержанности, ригидности контейнера. И тут есть над чем поработать с помощью трансформаций, которые будут активироваться в поле.

Трансформации в галлюциноз