В кабинете психоаналитика. Эмоции, истории, трансформации

Бион также указывает на то, что «аналитику необходимо сопротивляться любой попытке уцепиться за известное, он должен стремиться достичь психического состояния, аналогичного параноидно-шизоидной позиции». Это психическое состояние «негативной способности», терпения, переживания фрустрации незнания при осознании того, что «человека-животного все еще постоянно преследует его психика и мысли, обычно связанные с нею, каково бы ни было их происхождение».

Приложение

Квадранты сеттинга

Сеттинг — это правила, которые необходимо соблюдать, если мы хотим, чтобы в нашу игру можно было играть и чтобы это была именно та самая игра (психоанализ), а не какая-то иная. В связи с этим имеет смысл углубиться в концепцию Биона (1963), касающуюся «обратной перспективы» — ситуации, когда игра, в которую аналитик, по его мнению, играет, не соответствуют той игре, в которую на самом деле играет (бессознательно) пациент. Думаю, что в какой-то степени пациент имеет право пытаться играть в свою собственную игру, а аналитику остается привлечь к этому внимание и восстановить правила общей игры.

Тем не менее сеттинг, в котором возможны трансформативные операции, не может не обладать свойствами эластичного и поглощающего контейнера (Fiorentini et al., 1993, 1995; Giuffrida, 1995; Quinodoz, 1992; Robutti, 1993; Bonasia, 1994a).

Бион (1965) указывает на то, что «аналитическая ситуация» может лишь приближаться к желаемой и требует тщательного исследования «территории», на которой происходят трансформации.

Теперь я хотел бы перейти к своим собственным размышлениям о сеттинге и проанализировать четыре основных значения этого термина. Назову их четырьмя квадрантами сеттинга, т. к. в каждом из них преобладает свой смысл, однако лишь сочетание всех четырех охватывает тему сеттинга целиком.

Сеттинг как свод формальных правил

Это первый квадрант. Он включает свод правил поведения, которые все вместе создают первичную конфигурацию психоаналитической ситуации. Правила и способы поведения можно рассматривать как постоянные величины — инварианты, позволяющие процессу развиваться (Meitzer, 1997).

Сеттинг — это выжимка из опыта применения методов работы и личных потребностей, которую Фрейд в течение долгих лет постепенно структурировал как основу для проведения психоаналитической терапии⁶⁵.

В этом (первом) значении компонентами сеттинга являются убранство кабинета, условия встреч, регулярность сеансов, их продолжительность и т. д. Таким образом, сеттинг обладает собственной физиологией, связанной с контрактом, субъективными привычками, оплатой, отпусками, отменой сеансов и регуляцией того, что происходит или может происходить

между аналитиком и пациентом. Эти аспекты детально описаны Этчегоэном (1986).

Один из формальных аспектов сеттинга, к которому я хотел бы привлечь внимание, — защита аналитика от вмешательств пациента. Оборотная сторона этого аспекта — защита пациента (и других пациентов). Это ограничение времени, когда аналитик подвергается проективным идентификациям пациента, и защита аналитика вне аналитического времени. Данная проблема приобретает первостепенное значение при работе с тяжелыми пациентами, склонными вторгаться в личную жизнь аналитика, которым часто необходимы другие формы протекции и контейнирования вне анализа — от привлечения психиатра, предписывающего лекарства, до госпитализации.

Конечно, в данном случае я имею в виду формальные ограничения интрузивности⁶⁶ пациента. Другую проблему составляют пациенты, которые осуществляют психическое вторжение, как пишет Бион, «остаются в голове» аналитика по причине психической «жадности» или объема проективных идентификаций, на переработку которого аналитику требуется очень много времени (Barale, Ferro, 1993).

Сеттинг как «психическая готовность» аналитика

Думаю, что было бы иллюзией рассматривать этот квадрант как инварианту. Для психической жизни аналитика характерны собственные колебания, связанные с игрой его фантазии и осцилляциями PS-D, а также в его психике. Сама креативность аналитика является функцией этих осцилляций. Если аналитик, как от него ожидают, проницаем для психических состояний пациента, то его психическая готовность изменяется в соответствии с проективными идентификациями, которые он должен воспринимать и трансформировать (Di Chiara, 1983; Brenman-Pick, 1985). Безусловно, в контексте поля эти переменные можно рассматривать как необходимые, за которые аналитик не должен испытывать никакого чувства вины — ведь он сам вносит вклад в структурирование эмоционального поля, живой частью которого он тоже является (Baranger Baranger, 1961-1962; Bion, 1962; Corrao, 1986).

Пациент тем или иным способом и сам стоит на страже сеттинга (Preve, 1988), постоянно сигнализируя о формальных сбоях и о вариациях отношения, рецептивности, доступности аналитика вплоть до моментов, когда аналитик «не в форме» или проективные идентификации меняют направление (Ferro, 1987).