В клетке. Вирус. Напролом

– Что? Нет, – усмехнулась она. – Его я сама заработала. Не знаю, заметили ли вы, но в прошлом сезоне «Бэйз» попали на чемпионат только благодаря мне.

– Да, слышал, – улыбнулся я. – Но тогда что?

– Место для Дуэйна в одной из иностранных лиг.

– Я думал, что он хотел перейти в какую-нибудь новую команду СХЛ, но здесь, в США.

Она покачала головой:

– Да, хотел, но он никогда бы не стал ведущим игроком СХЛ. Я любила его, но я также играла с ним каждую неделю и каждый день тренировалась. Он недотягивал до этого уровня. По крайней мере, в Штатах. Но он мог стать звездой где-нибудь в Европе или Азии. Мог бы помогать лиге развивать местные таланты сначала как игрок, потом как менеджер. Он бы получил все, чего желал. Это сделало бы его счастливым. И тогда мы были бы счастливы.

– Можно задать неделикатный вопрос? – спросил я.

– Какой?

– Разве вы не могли просто попросить? Вы ведь одна из крупнейших спортивных звезд. Неужели они не захотели бы порадовать вас? И вы были бы далеко не первой знаменитостью, совершавшей выгодную сделку ради любимого человека.

– Я просила. И мне было сказано, что так дела не делаются. Я попросила еще раз, и мне дали понять, что больше просить не надо. Тогда я сказала: что ж, прекрасно – и сообщила им, что располагаю некими рычагами воздействия, и, если они не хотят, чтобы я их применила, им лучше сделать то, о чем я прошу.

– Полагаю, ваша угроза не подействовала.

– Вы правы, – улыбнулась Силва. – Зато после этого я поднялась на новую ступень. Если раньше я общалась только с Пеной и Крайсбергом, то есть с владельцем и тренером, то после того разговора начала иметь дело с Алексом Кауфманом.

– Почему Кауфман? – спросил я.

– Потому что именно он отвечал в лиге за создание иностранных команд. А еще потому, что он лучше всех умел продвигать трудные сделки и договариваться с несговорчивыми партнерами. Ну, вы понимаете. Одним словом, жулик.

– И он согласился осуществить ваш план? – спросил я.

– Мы пока только обсуждали его.

– А потом умер Дуэйн.

– Да. И следом за ним – Алекс. А потом вы нашли квартиру и наши трилы, после чего я оказалась замешанной в эту историю. Тогда Медина и посоветовал мне поговорить с вами, с условием, что в комнате будут присутствовать он и Пена. Хотел удостовериться, что я не буду говорить с вами об иностранных лигах.

– Медина знал, что вы шантажировали СХЛ.

– Конечно, он же главный юрист.

– И он также знал о планах отмывки денег через иностранные лиги.

Силва посмотрела на меня.

– Он же главный юрист, – повторила она.

– Зачастую очень многое в организации может происходить и без ведома начальства, – заметил я. – По крайней мере, без его прямого участия.

– Да бросьте. Если уж он знал о моей угрозе, то и обо всем остальном наверняка тоже.

– Медина не хотел, чтобы вы рассказали мне об иностранных лигах. Но вы рассказываете. Причем без присутствия адвоката, что с юридической точки зрения не слишком разумно. Я считаю своим долгом предупредить вас, потому что мы поклялись на мизинцах.

– Спасибо. – Силва наклонилась и подняла с песка раковину, изучала ее несколько секунд, а потом положила обратно. – Дуэйн мертв. Марла мертва. Алекс Кауфман тоже, хотя я совершенно не понимаю почему. Я пока жива, но меня точно хотят убить, – это ясно как божий день. Поэтому новости о нас с Дуэйном сразу же просочились в прессу. Чтобы дать Марле повод выстрелить в меня. Я ведь хаден, Крис. Мне трудно убегать и прятаться. Обвинения за шантаж в такой ситуации пугают меня меньше всего.

– У вас по-прежнему есть те доказательства отмывания денег, – сказал я.

– Да, – глядя в сторону, подтвердила она.

– И вы хотите передать их нам.

– Да.

– И мы можем им доверять.

Она повернулась ко мне:

– Крис, у меня в животе дыра от пули. Уж, наверное, не из-за того, что моя информация – бред собачий. Поэтому мы сейчас с вами и разговариваем.

– Потому что информация – не бред собачий?

– Потому что я в больнице с дырой в животе. Медина – не хаден. Он забывает о том, что я могу поговорить с вами без его ведома. И уж тем более никому в голову не придет, что мы с вами разговариваем прямо перед операцией.

– А как вы поступите, если кто-нибудь спросит, разговаривали ли вы со мной или с агентом Ванн?

– Отмажусь как-нибудь, не привыкать.

– Разумно, – улыбнулся я.

– Крис, и еще одно, – сказала Силва.

– Да, Ким?

– Что бы вы ни задумали, поторопитесь. Думаю, они не оставят меня в покое. Я не хочу умирать.

– Только представьте – иметь восемьдесят миллионов долларов и все равно бояться за свою жизнь, – сказала Ванн. – Хотя, если подумать, вам такое представить не так уж сложно.

– Спасибо, – сухо ответил я.

Я стоял в своем личном пространстве, когда Ванн, находясь в Бостоне, зашла в него с помощью специальных очков. Ее аватар казался каким-то недоделанным. Сходство присутствовало, но образ был выполнен в стиле примитивной компьютерной анимации конца прошлого века. Тони тоже был с нами, выглядел как обычно. К тому времени уже миновала полночь.

– Однако ее страхи вполне обоснованны, – добавил я.

– Она сама виновата, – сказала Ванн.

– Это не совсем так.