В колхозной деревне

— Плохо, что иные уже и постановление начинают превращать в икону — не дух его видят, а только букву. Ведь и постановление с умом надо выполнять. Везде нужна диалектика! Вот, например, чего лучше, — комбайн! Разве сравняешь такую машину с жаткой-самосброской? А между тем в иных условиях жатка-самосброска необходима! И оттого, что мы ее сейчас забросили, иногда гибнет урожай. Комбайн в дождь не идет. Сиди и жди погоды. А жаткой и в дождь сжал бы, в снопы связал — урожай цел. А обмолотить можно потом.

Разговор зашел о работе МТС, о механизаторах.

— Мастера у нас народ! — снова оживился Андреев. — Все специалисты свои есть! И кузнецы, и печники, и плотники, и столяры, и механизаторы. С таким народом чего не сделаешь? Кто прежде и поуезжал из колхоза, теперь вон все домой собираются. Правда, Гриша? — обратился он к шоферу и, повернувшись ко мне, добавил: — Шесть лет он по Москве колесил, а теперь на свою машину сел.

— В связи с постановлением вернулись? — спросила я водителя.

— Нет, я пораньше, — улыбаясь, отозвался он. — Прошлый год еще родные написали: «Хорошо стало. Трудодень подходящий. Давай домой!»

— Что же, не раскаиваетесь?

— Раскаиваться не приходится. Зарабатывал я, правда, неплохо. Однако с трудоднями теперь выгоднее. А главное, дома. Разве сравнить?

Машина быстро мчалась к городу.

— Вот хорошо, Гриша! Не люблю тихо ездить, — сказал Андреев. — Время быстрое у нас.

На выразительном лице его ясно отражалась радость.

— Теперь уж наш колхоз не остановить! — ни к кому не обращаясь, медленно проговорил он. — Настроение у народа такое.

С. Журахович

ЦЕНТРАЛЬНАЯ ФИГУРА

Новый председатель

Совсем недавно мне пришлось побывать в одном из отсталых колхозов на Днепропетровщине и беседовать с его новым председателем. Хмурясь, вспоминая всех чертей и всех бывших председателей, он перечислял свои беды, беды колхоза. Низкий трудодень. Бескормица на фермах. Жалкие рубли на текущем счету…

— Да ежегодно новый председатель, — прибавил я.

— И это, пожалуй, главная беда! — отозвался мой собеседник.

По всему было видно, что этот товарищ не принадлежит к категории «председателей — сезонников». Занял он свое председательское место неторопливо, но крепко. Полон энергии и решимости поднять колхоз. Меня интересовало: с чего же он начнет?

— Я понимаю, — рассуждал новый председатель, — что следует пойти к людям и сказать им: давайте поработаем дружно, честно, и сами увидите — в конце года наш трудодень увеличится вдвое, втрое. И это будет только началом… Но ведь и все прежние председатели — в том числе нерадивые «сезонники» — тоже начинали с таких разговоров да обещаний. Жди конца года… А мне надо, чтоб люди сегодня горячо взялись за дело, чтоб сегодня поверили в трудодень.

До позднего вечера новый председатель совещался о чем-то с бухгалтером, прикидывал, щелкал костяшками счетов. Утром он сообщил:

— Кое-что придумали. Подкормим и продадим свиней. Из этих денег весной, в разгар работы, выдадим денежный аванс на выработанные трудодни. Небольшой, правда, аванс, но выдадим. А затем попозже, во время уборки, еще раз… Неплохо будет, правда? Эх, — вздохнул председатель, — иметь бы сейчас миллион на текущем счету да ежемесячно авансировать колхозников в счет выработанных трудодней. Вот тогда сослужил бы нам трудодень великую службу. Но это пока мечта.

В те дни в колхоз прибыли газеты с решениями февральско-мартовского Пленума ЦК КПСС, и мне особенно врезалось в память то место, где говорится о роли председателя колхоза.

«Факты показывают: если на руководство колхозом выдвигается деятельный и инициативный председатель, знающий свое дело и умеющий организовать массы, самое отсталое хозяйство в течение двух — трех лет становится передовым, а колхозники получают на трудодни высокие доходы. В таких колхозах правильно сочетаются государственные, общенародные интересы с интересами колхозов и колхозников».

Я мысленно решил: через два — три года приеду снова в этот колхоз. Какие перемены здесь произойдут?

Когда об этом возник разговор в Киеве, один товарищ, сведущий в вопросах сельского хозяйства республики, посоветовал мне:

— Хотите увидеть, что можно сделать в отсталом колхозе за два — три года? Поезжайте к Цыбенко.

Я поехал в колхоз «Большевик» Шосткинского района Сумской области. Район этот расположен в крайней северовосточной части украинского Полесья. Почвы здесь супесчаные, бедные. О могучих черноземах местные хлеборобы знают только понаслышке.