В кольце смерти

– Посиди рядом. И помолчим.

– Может, воды принести? – спросил Гольцов.

– Нет, не надо. Положи мне руку на живот, – проговорила она безжизненным голосом.

Гольцов исполнил её просьбу.

– Подожди, – сказала Лариса.

Она сделала несколько движений, в результате которых халатик распахнулся и съехал с плеч. Руки её выскользнули из рукавов, затем прошлись по плечам и дальше – по обнажённым округлостям грудей. Не будь пояс халата туго затянут, Лариса сейчас выглядела бы раздетой не на девяносто процентов, а на все сто.

Она взяла левую руку Гольцова и положила к себе на живот.

– Вот так, кажется, лучше, – произнесла слабым голосом.

Вероятно, Гольцов долго не выдержит, сейчас его рука сместится вверх и влево или вверх и вправо, чтобы пальцами захватить один из сосков. Потом Гольцов наклонится к ней, и огненная дорожка поцелуев побежит по её оголённой коже. От шеи к груди и обратно. Он нащупает ртом её ухо и станет покусывать и полизывать его, и нашёптывать жаркие слова. А пальцы рук будут передвигаться по её нежной коже и щекотать её тугие соски. И внутри неё закипят эмоции, так, что сдавят горло.

– Не надо, – с трудом выговорит она.

А он охрипшим голосом скажет:

– Я столько времени мог лишь мечтать о тебе. Но теперь я убеждён, что ты должна быть моей.

И, страдальчески простонав, вновь примется ласкать её. Его поцелуи будут горячи, а руки – подвижны и чувственны, и будут мять и гладить груди, теребить и легонько сжимать набухшие от страсти соски, чтобы побежали от них стремительные искры к её бёдрам, чтобы всё труднее и труднее было ей сносить эту сладостную муку.

Потом он уложит её на диван и развяжет пояс её халата. И пальцы одной из рук его заскользят по спирали вниз, чтобы достичь внутренней стороны бёдер, а затем вернуться чуть назад и…

Лариса открыла глаза и недоумённо уставилась на Гольцова, сидевшего рядом с нею неподвижно и печально. Рука его, словно приклеенная, лежала на её животе и не двигалась.

– В чём дело? Да что вы себе позволяете?! – возмутилась Лариса. – А ну уберите сейчас же руки!

– Но вы же сами… – пролепетал Гольцов. – Мне даже показалось, что вы хотите, чтобы мы…

– Чтобы мы?.. – перебила Лариса. Она быстро поднялась, сунула руки в рукава и запахнула халатик. – Вы очень, однако, самонадеянный типчик!

– Да нет, напротив! – пробовал оправдываться Гольцов. – Я ведь женат и вовсе не настроен заводить романы!

– Вы кому это рассказываете? Вы это мне рассказываете? – иронично улыбаясь, поинтересовалась женщина. – Вот нахал-то! И смотрит, главное, таким честным-пречестным взглядом, что хоть икону с него пиши. Вот мужики пошли, в самом-то деле!

– Я предлагал воды принести! – сделал ещё одну попытку Гольцов, но Лариса посмотрела на него столь красноречивым взглядом, что ему пришлось втянуть голову в плечи и замолчать.

12

К Бояркиной Подлесного не пустили, объяснив, что она работает с клиентом. Однако ждать пришлось не очень долго, он даже не успел как следует рассмотреть все изменения, что произошли за последнее время в приёмной. А здесь и мебель сменилась, и цвет стен, и светильники. Картины появились новые.

Прозвучала какая-то грустная мелодия, и Катя, на несколько секунд оторвавшись от компьютера, разрешила Дмитрию пройти в кабинет Бояркиной.

– Привет, уже вижу, что у тебя опять неприятности, – вздохнула Марина и устало откинулась на упругую спинку кресла. – И что за мужик такой? О, Господи!

– С тобой опять связался – чего ж и ожидать было? – сердито проговорил Подлесный. – Второе покушение едва не состоялось. Киллер – тот самый конопатый парень, что и Зайкова расстрелял.

Бояркина изумлённо встрепенулась.

– Да ты что?! Тебя снова хотели убить?! Как это случилось? Когда?

Подлесный рассказал. По возможности кратко, однако стараясь не упускать важных, на его взгляд, деталей происшедшего. Закончив рассказ, обратился к Бояркиной с вопросом:

– И каковы будут твои соображения? Очень, между прочим, хотелось бы узнать твоё мнение.

– Но что я могу сказать? – Бояркина, расстроенная и печальная, развела руки в стороны и грустно помотала головой.

– И всё-таки? – не отставал Дмитрий.

– Но что я могу сказать? – повторила Марина.

– Подумай.

– Да что ты пристал ко мне?! – возмутилась Бояркина. – Похоже, тебя кто-то хочет убить. Это я поняла. Но что ты от меня-то хочешь? Уж не думаешь ли ты, что я послала киллера?

– Этого я пока не думаю.

– Ну вот. И что тогда?

– Я просто желал бы услышать твою версию, – пояснил Дмитрий. – Что ты думаешь по данному поводу?

– Версия нужна? Пожалуйста! В первый раз хотели убрать Зайкова – и убрали. А ты стал свидетелем. И пришла твоя, свидетеля, очередь.

Подлесный скривил лицо и махнул рукой.

– Нет. Я эту версию даже и обсуждать не хочу. Тут нечто иное.

– Но что?

– Возможно, это как-то связано с покушением на Бронова, – произнёс Подлесный и выжидательно уставился на Бояркину. – А других-то грехов за мной не водится.

– Но… я что-то не понимаю, – с заминкой проговорила Марина.

– Кто, кроме нас с тобой, знает об этом? – задал прямой вопрос Подлесный.