В краю багрового заката

Монтаж решили начать с самого сложного – с подволока. Ширина его менялась от четырех метров двадцати сантиметров у переборки, отделяющей кают-компанию от грузового трюма, до метра шестидесяти у переборки между кают-компанией и форпиком. Катя притащила банку с разогретым мездровым клеем, и началось. Осевые листы, по крайней мере, первые два, установить было просто. Повторилась технология, уже отработанная при сборке сходней.

Сначала отмерялась нужная ширина листа и отрезалась ножовкой, затем бимсы смазывались клеем. Девочки, встав на деревянные ящики, вдвоем аккуратно держали лист, Сергей Петрович сверлил отверстия, а Валера сразу же загонял в них саморезы. Пенопласт потом закладывался сбоку в пространство между бимсами, палубой и листом фанеры.

Получилось два листа шириной в метр двадцать, и один в метр десять. Вот с этим последним уже начались проблемы, поскольку пенопласт сбоку уже никак заложить было невозможно – не оставалось места. Пришлось посылать Лизу наружу за деревянными обрезками, списанными в отходы производства. Из них и выстрогали клинышки, которые хоть ненадолго, но должны были удержать пенопласт в расклиненном положении. Пусть и не с первой попытки, но все получилось, и часам к четырем установленные на свои места три листа подволока радовали глаз своей белизной.

Чуть отдышавшись, учитель и его команда взялись за зашивку боковых листов. Тут работа была посложнее – надо было отмерять не только длину листа, но и ширину, причем фигурно, по двум крайним и одному среднему бимсу. Но набитая рука есть набитая рука, плюс помощь электроинструмента. К 18.45 подволок был полностью зашит фанерой с утеплителем. Пускать фасонные рейки вдоль швов решили уже завтра. Сняв респиратор и защитные очки, Петрович скомандовал отбой. Уходя, и девочки, и Валера оглядывались на дело рук своих. Нижняя поверхность палубы в трюме сияла белизной в свете светодиодной переноски.

Выбравшись наружу, учитель сумел оценить, насколько далеко продвинулась в своей работе бригада «металлистов». УАЗ был почти разобран, и сейчас от него осталась лишь стоящая на колесах рама с установленными на ней мотором, коробкой и сцеплением. Кабина, кузов и крылья, аккуратно сложенные, лежали рядом. Отдельно лежало то, что поедет на новое ПМЖ. Остальное будет брошено здесь. Было видно, что некоторые детали негуманно разрезаны болгаркой. Очевидно, завтрашний день станет для машины последним.

Дальше все было как вчера. Мясная каша и крепкий чай на ужин. Только на этот раз каша не гречневая, а пшенная. Причем мяса в ней было как бы не половина. Мясо и рыбу поварам экономить не приходилось – этого добра, причем непуганого, вокруг было достаточно. Лишь стоило взять ружье или удочку. А вот взятые с собой припасы – крупы, сухари, картошку и консервированные овощи – приходилось беречь, ибо когда еще им удастся распахать и засеять свое поле, а самое главное, снять урожай.

После ужина молодежь во главе с отставным прапорщиком и геологом пошла учиться стрелять из арбалета, а Сергей Петрович изобразил отдых, примостившись на берегу с удочкой. Клевало, правда, вяло, и к тому же всякая мелочь, которую он не без удовольствия скармливал своим ненасытным кошакам. Когда это занятие наскучило, он вздохнул, смотал удочки и пошел готовиться ко сну. Можно было сказать, что день удался.

Только вот угроза, нависшая над головой старого холостяка, никуда не делась. Ляля была вполне полна решимости перейти от планирования к выполнению задуманного. И ее не страшили никакие последствия. Она знала цену своей затее и была готова ее платить.

* * *

24 мая 1-го года Миссии. День десятый. Утро. Стоянка на берегу Балтийского озера.

Дальнейшие дни были заполнены монотонной работой. Главный прогрессор в жизни исповедовал принцип – «поспешай не спеша» и учил тому же других. Каждый вечер, когда его бригада уходила с коча «на берег», на корабле что-то необратимо менялось. На третий день закончили обшивку кают-компании утеплителем, на четвертый установили на место грот-мачту, зашили переборки и навесили люк. На пятый день в кают-компании были собраны четыре трехъярусные койки, а в проход между ними загрузили стопку листов покрытого пластиком кровельного железа, поверх которой установили съемный палубный настил со столом. На шестой день установили чугунную печку, вывели наружу трубу и протопили помещение. Все. Кают-компания была готова принять своих обитателей.

Тем временем бригада Андрея Викторовича уже на третий день закончила с полной разборкой УАЗа и разделкой его корпуса на две неравные части. Водительская кабина с сиденьями и передние крылья отправятся в далекое путешествие. Задняя же половина корпуса будет без жалости оставлена на этом берегу вместе с останками «Москвича», в целях экономии веса.