В краю багрового заката

А так приговор звучал коротко: обоим провинившимся по пять ударов мокрым линьком без узлов по голому заду… Приводить его в исполнение вызвался Андрей Викторович. Он по очереди вывел обоих провинившихся на бак, и там, приказав обнять грот мачту, один за другим отвесил им без свидетелей по пять хлестких ударов мокрой веревкой по голым ягодицам. Лиза выдержала экзекуцию стоически, а вот Валера слегка повизгивал. Это было необходимо, чтоб впредь никому неповадно было зевать на боевом посту.

Потом Марина Витальевна под шипение и стоны наказанных мазала вздувшиеся рубцы раствором бриллиантовой зелени, что, конечно, тоже можно посчитать продолжением порки. На этом наказание было закончено, и впредь больше уже не следовало без особой нужды упоминать о совершенном проступке.

Когда все закончилось, Петрович вывел из конуры на корме Майгу, взял своего тезку и его подругу, и они, накинув дождевики, отправились осмотреть окрестности и попробовать подстрелить чего-нибудь на ужин.

На этот раз вместо «мосинки» он взял СКС Антона Игоревича, который все же был полегче. Сергей-младший и Катя опять вооружились арбалетами.

Из крупных животных им удалось обнаружить поблизости только стадо мамонтов, но убивать мамонта в их положении – это уже перебор. Они пошли дальше вниз по течению. Терпение охотников было вознаграждено. Они увидели неподалеку холм, изрытый кроличьими норами. Кролики, конечно, не олени, но, имея дело с непугаными зверьками, можно было вполне реально подстрелить несколько штук из арбалета. Примерно через час охотники добыли трех крупных и двух мелких кроликов. Правда, мех этих зверьков в летнюю пору оставлял желать лучшего, так что выделкой шкур заморачиваться не стали. Добыли мясо, и ладно.

С добычей счастливые охотники вернулись на «Отважный», где уже закончили охать и стонать наказанные. Но еще неделю и Валера, и Лиза будут есть стоя и спать на животе. Такая уж у них случилась незадача…

* * *

1 июня 1-го года Миссии. День восемнадцатый. Ранее утро. Северные равнины, 100 километров северо-западнее Гетеборга.

Рано утром, едва забрезжил рассвет, судно тихо отчалило от берега и направилось вниз по широко разлившейся в этих местах реке. Дождь за ночь прекратился, ветер же, наоборот, задул с новой силой, меняясь от северного до северо-восточного. Так что, поставив паруса, Сергей Петрович все время должен был следить за тем, чтобы внезапный порыв ветра не сбросил его с речного стрежня. Работающий на малых оборотах мотор улучшал управляемость, но все же проблем было немало. Конечно, осадка коча где-то метр–метр двадцать гарантировала от многих проблем. Но береженого бог бережет. Глубина пять с хвостиком по сонару куда лучше, чем в метр тридцать, когда киль вот-вот заскребет по грунту. Промучившись полтора часа, Сергей Петрович убрал паруса, оставив только тихо тарахтящий мотор. Пусть скорость и упала, но спешить особо было некуда. В таких случаях тот, кто слишком спешит, обычно потом или людей смешит, или рыб кормит – это уже как повезет.

Ближе к полудню небо очистилось, а усилившийся ледяной ветер задул с северо-запада, то есть прямо от ледника. По реке побежали короткие злые волны, украшенные барашками, бьющие «Отважному» прямо в правый борт. В сочетании с ярким светом солнца все выглядело весьма фантасмагорически.

Несмотря на все неприятности, коч продолжал двигаться вниз по реке, обходя отмели. Пока команде везло и корабль ни разу не пропахал брюхом по липкой песчано-илистой мели, которых на реке было в изобилии. Когда спадет половодье, все эти мели должны выступить из воды длинными, словно женские косы, песчаными островами.

Сергей Петрович заметил, что с некоторых пор не он один являлся предметом девичьих воздыханий. После случая с поркой Лиза стала неприкрыто проявлять свое внимание к отставному прапорщику. Кто их поймет, женщин, такие уж особенные они существа. Только что нежные и ласковые, они через минуту уже шипят как разъяренные кошки. Зато Валера, получивший у Лизы полную и окончательную отставку, совсем скис, и учитель решил, что с ним при первом же подходящем случае надо будет переговорить по-мужски, пока он не отмочил какую-нибудь глупость. Неразделенная любовь в его возрасте – вещь крайне опасная, заканчивающаяся порой суицидом.

После обеда по реке загуляли уже довольно большие волны, и Петрович, как капитан, решил укрыть «Отважный» в первом подходящем речном заливчике, прикрывшись от разгулявшейся природы длинной песчаной косой. Волна, бьющая прямо в борт – это совсем не то, что полезно кораблю, тем более что на реке особо не полавируешь.