В краю багрового заката

– Да, Сергей Петрович, – кивнул Валера, – я вас понял. Постараюсь сделать все, как вы сказали, и забыть Лизу. Только это будет тяжело.

– Вы больше не будете вместе стоять вахту, – услышал он решение капитана, – с завтрашнего дня твоим напарником и учеником будет малой Антон. Учи его как следует.

– А что Лизка? – почти машинально спросил юноша.

– А Лизе мы дадим в ученице Лялю, – сказал Сергей Петрович. – А теперь, Валера, давай закончим этот разговор и немного поохотимся.

– Давайте, – кивнул Валера и взял арбалет наизготовку. – Я готов.

Пройдя еще с километр, они услышали доносящийся из-за невысокой дюны громкий гогот гусей. Поднявшись по поросшему редкой травой песку, они увидели небольшое заросшее камышом озеро-старицу – все, что осталось от бывшего когда-то здесь русла реки. Гусь – он, говорят, и в Африке гусь. А тут этих серых гусей, именуемых в наше время гуменниками, был не один десяток. Очевидно, эта укрытая от ветров и непогод старица служила для них местом гнездования. Сергей Петрович прикинул, что пара-тройка таких птичек вполне может решить их продовольственную программу на этот день. Поэтому, зарядив «Сайгу» патронами с дробью и взяв Майгу на короткий поводок, он велел Валере целиться из арбалета в одну из птиц на берегу.

Сначала свистнула арбалетная стрела, потом следом, один за другим, грохнули два выстрела из «Сайги». Вспугнутая выстрелами, стая гусей поднялась в небо, оглашая окрестности своими возмущенными криками. На берегу остались биться три птицы – две пораженные дробью, и одна стрелой.

Когда Сергей Петрович и юноша подошли поближе, то увидели, что Валера убил сидящую на кладке крупную гусыню. В гнезде диаметром около семидесяти сантиметров, лежали шесть больших яиц, желтоватая скорлупа которых была покрыта неровными серыми пятнами. Не успели они подойти к гнезду вплотную, как неподалеку от них приземлилась еще одна крупная птица. Расставив крылья и вытянув вперед шею, крупный гусак атаковал разорителей его домашнего очага. Валера, который перезарядил арбалет сразу после первого выстрела, не задумываясь, всадил в защитника гнезда еще одну стрелу. Итак, охота удалась – у них были две молодые птицы, примерно по три-три с половиной килограмма весом, и одна взрослая пара, где самка тянула на пять с хвостиком кило, а самец – на все семь. Этого вполне хватит на ужин и на завтрак, даже если вторая пара охотников ничего не добудет.

Пока Сергей Петрович связывал добыче лапы, готовя ее к переноске, парень вытащил из тушек стрелы, а потом подошел к гнезду. Взяв в руки одно яйцо, он поднес его к уху. Немного послушав, довольно улыбнулся, и, расстегнув куртку, сунул яйца к себе за пазуху, между свитером и рубашкой.

На вопрос учителя, что он делает, Валера поднес к его уху одно из яиц. Внутри что-то попискивало и поскрипывало.

– Уже скоро… – сказал он, мечтательно улыбаясь, – до проклевывания осталось меньше суток. Раз пищит, значит, уже дышит воздухом. Отнесу Маринке с Вероникой, пусть возятся с гусятами, меньше будут Витальевну доставать…

* * *

2 июня 1-го года Миссии. День девятнадцатый. Ранее утро. Северные равнины, 100 километров северо-западнее Альборга (Дания).

Валеркины гусята вывелись среди ночи. Вероника, которая взяла яйца к себе за пазуху, как-то беспокойно заворочалась, потом раздался хруст, треск и мокрое серое существо, пища, завозилось на ладони у девочки, пытаясь подняться на слабые еще лапки. К утру в картонной коробке, стоявшей у печки, на подстилке из собранной на берегу прошлогодней травы уже возились пять маленьких гусят. Оставшаяся от завтрака каша была съедена ими на ура. Вздохнув, Марина Витальевна назвала их «наше подсобное хозяйство» и включила в перечень своих подопечных. А главный прогрессор задумался о том, что им еще предстоит расширять это «подсобное хозяйство» насколько это возможно. Как говорится, «кролики – это не только ценный мех, но еще и продовольственная независимость».

Пользуясь тем, что северо-западный ветер с утра был вполне умеренным, Сергей Петрович сразу после рассвета поставил паруса и, запустив мотор, на небольших оборотах двинулся в путь дальше по реке. За ночь потеплело. Утром температура поднялась до плюс тринадцати – пятнадцати градусов. Из-за пасмурного неба обсерваций они не производили, но по счислению и особенностям местности можно было понять, что их путь проходил примерно в пятидесяти километрах к северу от оконечности Ютландского полуострова. Правый берег реки представлял собой каменистую ледниковую морену с возвышающейся над ней стеной льда, которую прорезали потоки талых вод. А по левому борту тянулись все те же покрытые весенней травой низкие холмы.