В краю багрового заката

– Командир, – тихо сказал он, скосив глаза на опустивших руки близнецов, – если мы оставим их здесь, то вернутся шакалы, и они все умрут.

– Я в курсе, – так же тихо ответил тот, – но решаем не только мы с тобой.

– Петрович против не будет. Марина тем более.

– Надеюсь, – ответил бывший прапорщик, вытаскивая из нагрудного кармана рацию. После чего, обернувшись, громко крикнул, – Катя, …, имей совесть! Да добей ты, наконец, своего подранка, скулит так, что разговаривать не дает.

Недолго думая, Катя со вздохом вытащила из ножен кукри, на глазах оцепеневших от ужаса девиц-близнецов одним ударом развалила пополам воющую и щелкающую зубами голову шакала. После чего, наконец, наступила благодатная тишина, а Катя мокрыми от крови руками принялась выпутывать из шакальих кишок свою драгоценную стрелу.

В первую очередь Андрей Викторович связался с коллегой и, ничего не объясняя, попросил его как можно скорее сняться с якоря и, прихватив с острова фельдшерицу со всем ее походным медицинским набором, подниматься на «Отважном» вверх по протоке до тех пор, пока не увидит на берегу их компанию.

На вполне резонный вопрос, кто ранен, он ответил, что помощь нужна местным, и отключился. Немного подумав, бывший прапорщик послал Сергея-младшего вместе с Катей постоять на вершине того холма с которого они только что спустились, чтобы понаблюдать за окружающей обстановкой и указать «Великому Кормчему» Сергею Петровичу место для причаливания. Но прежде чем идти на пост, им следовало сходить к тому самому месту и отмыть свои руки от крови шакалов. А то как-то негигиенично все выглядит…

В ожидании прибытия «Отважного» геолог начал разбираться в следах, пытаясь понять, что тут все-таки произошло. А его спутник еще раз осмотрел раны юноши. Если он умрет «до приезда скорой», то, с одной стороны, это снимет все вопросы, кроме организации погребения. А с другой стороны – очень жаль, ведь такой сильный и храбрый охотник мог бы стать для них хорошим помощником. Его копье – просто длинный, прямой и очень тяжелый ствол молодого дерева, обожженный с одного конца на огне и заточенный кремневым орудием. И с этой дубиной парень умудрился с одного удара в сердце убить бычка. Силен… И попал он, судя по всему, под копыта другого животного, которое не заметил в сутолоке, или не успел увернуться.

Подошедший Антон Игоревич подтвердил, что так оно, скорее всего, и было. А девки-близнецы в этой охоте играли роль загонщиков. Учитывая их «мордальное сходство» с главным героем, можно предположить, что они его сестры, родные или двоюродные. Ни на семейную группу, ни на охотничью партию эта компания не была похожа, так что у мужчин уже начинали появляться некоторые подозрения, которые они, впрочем, пока оставили при себе.

Девочки-близнецы опустились на землю там, где стояли, и сидели тихо, как мышки, стараясь не привлекать к себе внимания. Они будто понимали, что сейчас от них уже ничего не зависит. От этой их немой покорности судьбе у Андрея Викторовича перехватило горло, и он решил, что приложит все усилия, чтобы не бросать их на произвол судьбы. Судя по внешнему виду и несмотря на наличие у одной из них двух малышей, по возрасту они были совсем еще детьми, моложе даже Кати, Лизы или Ляли.

Примерно через полчаса Катя на вершине холма запрыгала и замахала руками. Значит, «Отважный» уже двигался вверх по протоке в пределах прямой видимости. Причаливать было решено в прогалине между камышовых зарослей, которая, очевидно, использовалась животными как водопой. Еще минут десять спустя, по спущенным на берег сходням сбежала встревоженная Марина Витальевна при полном своем боевом медицинском оснащении. Чуть приотстав, ее сопровождала Лиза, которая уже успела стать внештатной ассистенткой фельдшера.

Убедившись в том, что помощь понадобилась не кому-то из членов их команды, женщина немного успокоилась и, раскрыв свой саквояж, приступила к обследованию пациента. Когда она склонилась над искалеченным юношей, та из сестер-близнецов, которая была без малышей, дернувшись, попыталась вскочить со своего места, так что Андрей Викторович был вынужден цыкнуть на нее, призывая к порядку. Как ни удивительно, но жесты и мимика оказались понятней языка, и девочка снова опустилась на землю, больше не пытаясь мешать осмотру.

– Жить будет, – сказала фельдшерица, поднявшись на ноги. – Шину на бедро, грудь потуже забинтовать, надеюсь, что ребра только треснули, а не сломаны. И постельный режим пополам с полным покоем, – она вынула из нагрудного кармана тонкую сигарету – удовольствие, которое позволяла себе не чаще двух раз в день. – А теперь, дорогие мои, докладывайте, как вы дошли до жизни такой, и что мы будем делать дальше с этими покалеченными аборигенами? Парень, даже со всей моей помощью, будет валяться на койке не меньше месяца. А у девчонок такой испуганный вид, будто они нас боятся больше, чем любого зверя.