В краю багрового заката

Первое, что он почувствовал, приходя в себя, это боль. Ужасно болела вся левая часть тела, да так, что невозможно было даже пошевелиться. Потом он понял, что лежит на спине, где-то рядом хлопочут сестры и хнычет забытый всеми младенец. Чуть приоткрыв глаза, Гуг скосил их на грудь, где под распахнутой безрукавкой слева наливался огромный черно-багровый синяк, и снова потерял сознание. Он не знал, что точно такой же синяк украшал его левое бедро, а на запах крови вокруг них собралась стая шакалов со всей округи. Пока их разведчики кружили за пределами дальности броска камнем, оглашая окрестности своим хохотом и воем.

Убитый бычок, раненый мужчина и две беспомощные испуганные женщины – завидная добыча для четвероногих мародеров. Некоторые шакалы, обнаглев, подходили ближе, стараясь при этом не попасть под летящие в них камни. Кольцо хищников неумолимо сжималось, не оставляя своим жертвам ни единого шанса на спасение.

* * *

4 июня 1-го года Миссии. День двадцать первый. Утро. Северные равнины, 300 километров северо-западнее современного устья Эльбы.

С самого утра мужчины решили организовать охоту на какое-нибудь крупное копытное, и для этого снарядить охотничью партию на отделенный протокой южный берег реки. Роли распределились быстро: Марина Витальевна, Ляля, Лиза, Антон-младший, Марина-младшая и Вероника со своими гусятами остаются в лагере на острове. Кстати, эта мелкая пищащая и прожорливая банда уже вперевалку бегает за Вероникой, как за своей настоящей мамашей, и весело плещется на прибрежной отмели, выискивая среди водорослей какие-то только им известные вкусности.

Через протоку переправлялись на «Отважном». Сергей Петрович, Валера и верная своему хозяину Майга остались охранять корабль, а Андрей Викторович, Антон Игоревич и Сергей-младший с Катей составили охотничью партию. Ассистировали им четвероногие помощники – Зара и Шамиль. Но все сразу же пошло не так, как планировалось.

Едва только охотники успели сойти на берег, как откуда-то издалека послышался отдаленный глухой шум. Кажется, кричали люди, по крайней мере, женский визг был явственно слышен, его ни с чем на свете не перепутаешь. За три недели жизни в доисторическом мире слух путешественников отвык от звуков и шума большого города, и в условиях молчаливой дикой природы обострился до крайности. Отставной военный повел свой маленький отряд на плоскую вершину ближайшего холма, ведь, прежде чем бросаться на шум сломя голову, сперва нужно осмотреться и понять, что же происходит.

Примерно в километре они увидели облако пыли и мечущиеся две или три человеческие фигурки.

– Глянь, Геолог, – сказал Андрей Викторович, отдавая бинокль своему спутнику, – а вот и соседи нарисовались.

– Вижу, – ответил тот, всматриваясь в пыльное облако, – похоже, что они бычка завалили, который и нам бы не помешал, – Антон Игоревич вернул бинокль. – Не будет теперь тут охоты, распугали все, вахлаки непарнокопытные.

– Возвращаемся? – внешне равнодушно спросил второй мужчина, убирая бинокль в футляр. – Или пойдем в другую сторону?

– Да, нет, командир, – покачал головой бородач, – давай сходим к соседям, поздороваемся. Почему-то мне кажется, что у них что-то не так. Слишком мало там народа для такой охоты. Двое – это же просто курам на смех.

– Ну, если ты так считаешь, сходим, – Андрей Викторович обернулся и свистом подозвал к себе Шамиля.

– Будь внимателен, малыш, – похлопал он пса по загривку, одновременно пристегивая к ошейнику длинный поводок, – не на кого-нибудь охотимся, а на человека.

Геолог тем временем взял на поводок свою Зару.

Командир поднял руку:

– Слушай мою команду! Всем смотреть в оба. Движемся волчьим скоком¹, сто метров бегом, сто метров шагом. За мной бегом марш!

Короче, побежали. Легкий топот ног и лап, тяжелое дыхание людей и собак. Перед отплытием из лагеря на Ладоге Андрей Викторович немного позанимался со своими подопечными, но все же недостаточно. Особенно тяжело сейчас было геологу, хотя он и не жаловался – просто не привык. Сперва охотники вслед за разведывающим путь Шамилем спустились вниз с холма по длинному пологому склону. Потом, чередуя бег и шаг, миновали длинную ложбину, огибая еще один пригорок, на вершину которого командир решил не лезть. И наконец, пыхтя и отдуваясь, поднялись еще на один холм, с вершины которого все происходящее можно было наблюдать так же хорошо, как с театрального балкона.